Экономическое учение карла маркса. Процесс обмена: товар — деньги — товар

1. Что такое капитал

Во второй главе мы проследили, как из обмена продуктов развилось товарное обращение.

Сделаем теперь следующий шаг. При простом товарном обращении товаровладелец продаёт свои товары, чтобы купить другие. Но с течением времени из этой формы товарного обращения развивается новая форма движения: покупка с целью продажи. Формула простого товарного обращения, как мы знаем, гласит: товар -- деньги -- товар; формула новой формы обращения гласит: деньги -- товар -- деньги.

Сравним эти две формулы. Движение товар -- деньги -- товар имеет целью потребление. Я продаю товар, который не представляет для меня потребительной стоимости, чтобы приобрести другие товары, которые для меня являются потребительной стоимостью. Кругооборот товар -- деньги -- товар является замкнутым в себе самом. Вырученные при продаже деньги превращаются в товар, который потребляется и выходит из обращения. А деньги отдаются раз навсегда и в своём движении отдаляются от своего прежнего владельца. Товар, которым заканчивается кругооборот при нормальных условиях простого товарного обращения,- а только о таких условиях может здесь идти речь -- по своей стоимости как раз равен тому, с которого кругооборот начался.

Не то получится при кругообороте деньги -- товар -- деньги. Не потребление является его целью. Конечный пункт кругооборота составляет не товар, а деньги. Деньги, которые при начале кругооборота выбрасываются в обращение, не отданы навсегда, а лишь авансированы. Они снова возвращаются к своему первоначальному владельцу. Сам кругооборот уже не замкнут в себе самом, а постоянно повторяется, уносясь всё дальше и дальше; авансированные деньги возвращаются назад, чтобы снова быть брошенными в обращение и снова возвратиться назад; и эта игра повторяется до бесконечности. Движение денег, порождаемое кругооборотом деньги -- товар -- деньги, беспредельно.

Однако в чём же заключается движущая сила этого кругооборота? Движущая сила кругооборота товар -- деньги -- товар ясна. Напротив, кругооборот деньги -- товар -- деньги на первый взгляд кажется лишённым всякого смысла. Когда я продаю библию, чтобы на вырученные деньги купить хлеба, то в конце кругооборота в моём распоряжении оказывается совсем иной товар, чем в начале, хотя стоимость его та же самая. Первый товар удовлетворяет мой духовный голод, но очень мало помогает мне, когда этот последний уже удовлетворён, когда, например, я знаю библию наизусть, но не имею средств к удовлетворению физического голода.

Но когда я покупаю за 100 рублей картофель, чтобы снова продать его за 100 рублей, то в конце процесса я оказываюсь на том же самом месте, как и в начале; весь цесс не представляет, ни цели, ни выгоды. Выгода имелась бы лишь тогда, когда денежная сумма в конце сделки была бы иная, чем в начале. Но денежные суммы разнятся одна от другой только своей величиной. Таким образом, кругооборот деньги -- товар -- деньги лишь в том случае не будет бесцельным, если денежная сумма, которой он заключается, будет больше той, которой он начинается.

Это увеличение денежной суммы и составляет в действительности побудительный мотив кругооборота. Кто покупает с целью продажи, тот покупает, чтобы продать дороже. Кругооборот деньги -- товар -- деньги протекает нормально лишь в том случае, если денежная сумма в конце оказывается большей, чем вначале. Кругооборот же товар -- деньги -- товар, как мы знаем, лишь тогда идёт" нормально, когда стоимость товара, которым кругооборот заканчивается, та же самая, что и у товара, которым он начинается.

Всякая покупка есть в то же время и продажа, и наоборот. Поэтому кругооборот деньги -- товар -- деньги имеет, повидимому, тот же смысл, что и кругооборот товар -- деньги -- товар. Однако для нас ясно уже, что оба кругооборота отличаются друг от друга по существу.

Если -- оставаясь при нашем примере -- я покупаю картофель за 100 рублей, чтобы снова перепродать его, то я делаю это с целью предать его дороже, например за 110, т. е. за 100+10 рублей, следовательно, вообще говоря, за сумму, равную первоначальной плюс некоторая надбавка. Если мы обозначим товар буквой Т, первоначальную сумму денег -- буквой Д, добавочную сумму денег -- д, то мы сможем изобразить полную формулу деньги -- товар -- деньги следующим образом:

Д -- Т -- (Д + д).

Это д, этот избыток стоимости, который обнаруживается в конце кругооборота сверх первоначально авансированной стоимости, Маркс называет прибавочной стоимостью. Её точно так же не следует смешивать с формами ев проявления -- прибылью, процентом и пр., как стоимость -- с ценой. В нашем изложении речь идёт пока только об основах, а не о формах проявления экономических категорий. Это мы замечаем во избежание недоразумений.

Прибавочная стоимость представляет собой отличительную особенность кругооборота Д -- Т -- (Д + д). Более того, стоимость, которая обращается в форме этого кругооборота, сама получает благодаря прибавочной стоимости новый характер: она становится капиталом .

Капитал может быть попят только внутри этого движения. Это стоимость, приносящая прибавочную стоимость. Кто отвлекается от этого движения и хочет понять капитал как неподвижную вещь, тот всегда будет наталкиваться на противоречие. Отсюда -- наблюдающаяся в распространённых экономических учебниках путаница по вопросу о понятии капитала, о том, какие вещи можно назвать капиталом.

Одни определяют его как орудие труда, и в этом случае мы приходим к существованию капиталистов каменного века; даже обезьяна, которая разбивает камнем орех, также оказывается тогда капиталистом. Равным образом и палка, которой бродяга сбивает плоды с дерева, становится капиталом, а сам бродяга -- капиталистом.

Другие определяют капитал как сбереженный труд, благодаря чему хомяки и муравьи удостаиваются чести фигурировать в звании коллег Ротшильда, Блейхредера и Круппа. Некоторые экономисты зачисляют в капитал решительно всё, что облегчает труд или делает его более производительным, например государство, знания человека, его дух.

Ясно, что подобные всеобщие определения ведут лишь к общим местам, которые, может быть, очень поучительны в детских букварях, но нисколько не облегчают нам познания форм человеческого общества, его законов и движущих сил. Маркс первый изгнал из области политической экономии эти общие места, которые до него пользовались в некоторых её разделах почти неограниченным господством. В особенности это наблюдалось при изложении свойств и качеств капитала.

Мы видели, что капитал есть стоимость, приносящая прибавочную стоимость, а его общая формула такова: Д -- Т -- (Д +д) . Уже из этой последней вытекает вывод, который подтверждается фактами, а именно, что деньги есть та форма, с которой каждый новый капитал начинает своё движение. Из этой же формулы явствует также, что движение капитала необходимым образом обусловливает его превращение из денежной формы в разнообразные формы товаров, равно как и обратное превращение из этих форм в деньги.

Мы видим из этой формулы также, что не всякие деньги и не всякий товар являются капиталом, что они становятся капиталом лишь в том случае, если они проделывают определённое движение. Но для этого движения опять-таки необходимы особые исторические предпо-сылки, с которыми мы ещё познакомимся. А деньги, которые я отдаю, покупая предмет потребления, например хлеб или сюртук, столь же мало выполняют функцию капитала, как и товар, который я сам произвёл и затем продаю.

Конечно, средства производства, накопленный труд и т. п. образуют вещественное содержание капитала, но только при известных обстоятельствах. Отвлекаясь от этих обстоятельств, мы тем самым отвлекаемся от особенностей современного способа производства и напускаем на них туман, при котором можно сочинять что угодно. Поэтому все учёные и неучёные представители капитализма ничего не хотят знать ни о марксовой теории капитала, ни о теории стоимости, на которой она основана.

2. Источник прибавочной стоимости

Мы знаем теперь всеобщую формулу капитала: Д -- Т -- (Д + д). Но мы ещё не знаем, откуда происходит д -- прибавочная стоимость. Из этой формулы как будто вытекает, что прибавочная стоимость порождается актами покупки и продажи, что она, следовательно, возникает из товарного обращения.

Такое воззрение очень популярно, но оно по большей части покоится на смешении стоимости товара с потребительной стоимостью. Смешение это особенно ярко выступает, когда утверждают, что при обмене обе стороны выигрывают, так как каждый отдаёт то, в чём он не нуждается, и получает то, что ему нужно. Мысль эту выражают так: Я отдаю вещь, обладающую для меня меньшей стоимостью, и получаю за неё такую, которая представляет для меня большую стоимость.

Такое представление о возникновении прибавочной стоимости возможно лишь тогда, когда самое понятие стоимости ещё весьма смутно. Чтобы удовлетвориться такими представлениями, нужно, с одной стороны, забыть, что обмен товаров покоится как раз на различии их потребительных стоимостей, но в то же время на равенстве стоимостей товаров. С другой стороны, нужно быть столь наивным, чтобы, подобно большинству читателей вульгарных экономистов, принимать за чистую монету всё, что они рассказывают, и на самом деле поверить, что, например, коммерческие операции современного купца стоят на одинаковой ступени с первобытным обменом между дикарями. "Мы знаем уже, что прибавочная стоимость возникает не на ступени простого обмена, а на ступени товарного обращения, которое совершается при посредстве денег, и что прибавочная стоимость появляется на сцену в виде избытка денег. Следовательно, о какой-либо прибыли, которую я приобретаю, получая вещь, имеющую для меня потребительную стоимость, и отдавая вещь, не имеющую для меня такой стоимости, не может быть и речи при сделке, выражающейся формулой Д -- Т -- (Д + д).

Здесь мы встречаемся с маневром вульгарной экономии, к которому она охотно прибегает, когда дело идёт об её главной задаче -- о том, чтобы затруднить познание современных экономических отношений: она отождествляет современные явления с, явлениями давно минувших времен.

Здесь мы имеем дело не с обменом, а с товарным обращением. При нормальных условиях последнее столь же мало, как и обмен, может создавать прибавочную стоимость, если всякий раз равные стоимости обмениваются на равные же стоимости.

Но допустим, что законы товарного обращения нарушены. Представим себе, что владельцы товаров получили привилегию продавать товары с надбавкой в цене 10% против их первоначальной стоимости. Теперь портной продаёт сюртук не за 30, а за 33 марки. Но -- увы! -- за бочонок вина, который он раньше покупал за 30 марок, он теперь должен уплатить также 33 марки. Таким образом, он не выиграл ничего.

Мы можем сделать ещё одну попытку объяснить возникновение прибавочной стоимости. Предположим, что не все, а только некоторые товаровладельцы умеют покупать товары ниже, а продавать -- выше их стоимости. Купец покупает у крестьянина 40 центнеров картофеля, стоящие 100 марок, за 90 марок, а продаёт их портному за 110 марок. В конце оборота в руках у купца оказывается большая стоимость, чем была в начале его. Но общая масса, всех имеющихся налицо стоимостей остаётся при этом прежней. Мы имели вначале стоимость в 100 марок (у крестьянина) + 90 марок (у купца) + 110 марок (у портного) = 300 марок; в конце: 90 марок (у крестьянина) +110 марок (у купца) + 100 марок (у портного) = 300 марок.

Стало быть, большая стоимость в руках купца оказалась не в результате увеличения стоимости вообще, а в результате уменьшения стоимости в руках других. Если я пожелаю назвать такую увеличенную стоимость прибавочной стоимостью, то я с таким же правом могу дать это название и той стоимости, которую вор непосредственно крадет из чужого кармана.

Впрочем, исторически присвоение прибавочной стоимости началось именно этим способом -- путём присвоения чужой стоимости либо в процессе товарного обращения торговым капиталом, либо совершенно открыто, вне этого процесса, ростовщическим капиталом. Но оба эти вида капитала стали возможны лишь благодаря нарушению законов товарного обращения,- благодаря открытому и грубому нарушению его основного закона, гласящего, что стоимости обмениваются лишь на равные стоимости. Поэтому капитал, пока он существовал лишь в форме торгового и ростовщического капитала, стоял в противоречии к экономическому строю своего времени, а вместе с тем также и в противоречии к его моральным воззрениям. В древности, равно как и в средние века, торговля и особенно ростовщичество пользовались дурной репутацией; они одинаково клеймились как античными языческими философами, так и отцами церкви, как папами, так и реформаторами.

Если мы захотим представить тип млекопитающих, то не возьмём за образец утконоса, кладущего яйца. Точно так же, если мы хотим познать капитал, представляющий экономическую основу современного общества, то не должны исходить из его, так сказать, допотопных форм -- ростовщического и торгового капитала. Лишь после того как возникает другая, высшая форма капитала, возникают также и последующие звенья, которые приводят функции торгового и ростовщического капитала в соответствие с законами господствующей ныне формы товарного производства. Лишь с этого времени эти функции перестают носить неизбежный доселе характер простого мошенничества и прямого грабежа. Торговый и ростовщический капитал могут быть поняты только после того, как мы изучим основную форму капитала настоящего времени.

Теперь понятно, почему Маркс в первых двух томах «Капитала» совсем не касался торгового и ростовщического капитала: тома эти посвящены исследованию основных законов капитала.

Нам нечего, стало быть, останавливаться долее на обеих упомянутых формах капитала.

В качестве вывода мы должны лишь установить тот факт, что прибавочная стоимость не может возникнуть из товарного обращения. Ни покупка, ни продажа не создают прибавочной стоимости.

Но, с другой стороны, прибавочная стоимость не может также возникнуть и вне области товарного обращения. Товаровладелец может изменить форму товара при помощи труда и придать ему, таким образом, новую стоимость, которая определяется количеством затраченного на него общественно необходимого труда, но стоимость первоначального товара вследствие этого не увеличится; последний не приобретёт таким путём никакой прибавочной стоимости. Если ткач покупает шёлк стоимостью в 100 марок и перерабатывает его в шёлковую материю, то стоимость этой материи будет равна стоимости шёлка плюс стоимость, созданная трудом ткача. Стоимость шёлка как такового этим трудом нисколько не будет увеличена.

Таким образом, мы стоим перед странной загадкой: прибавочная стоимость не может быть порождена товарным обращением, по она не может также возникнуть и вне его сферы.

3. Рабочая сила как товар

Присмотримся поближе к всеобщей формуле капитала. Она гласит: Д -- Т -- (Д + д). Она слагается из двух актов: Д -- Т, покупка товара, и Т- (Д + д), его продажа. По законам товарного обращения стоимость Д должна быть равна Т, а Т равно Д + д. Но это возможно лишь тогда, когда Т само увеличивается, т. е. когда Т есть товар, который в процессе своего потребления производит большую стоимость, чем какою он сам обладает.

Загадка прибавочной стоимости разрешается, как только мы найдём товар, чья потребительная стоимость обладает специфическим свойством быть источником стоимости, чьё потребление есть созидание стоимости, так что формула Д -- Т -- (Д + д) в применении к нему примет такой вид: Д -- Т...(Т + т) -- (Д + д). Но мы знаем, что стоимость товаров создаётся только трудом. Следовательно, приведённая выше формула может осуществиться лишь в том случае, если рабочая сила становится товаром.

«Под рабочей силой, или способностью к труду, мы понимаем совокупность физических и духовных способностей, которыми располагает организм, живая личность человека, и которые пускаются им в ход всякий раз, когда он производит какие-либо потребительные стоимости» («Капитал», т. 1, стр. 173-174).

Рабочая сила должна появиться па рынке в качестве товара. Что это значит? Мы видели выше, что предпосылкой обмена товаров служит право товаровладельцев на совершенно свободное распоряжение своими товарами. Следовательно, собственник рабочей силы -- рабочий -- должен быть свободным человеком, если его рабочая сила должна стать товаром. Для того чтобы его рабочая сила могла оставаться товаром и в будущем, рабочий должен продавать её не навсегда, а на определённый срок: иначе он становится рабом и превращается из товаровладельца в товар.

Ещё одно условие должно быть выполнено, раз рабочая сила должна стать товаром. Как мы видели, для того чтобы потребительная стоимость могла стать товаром, она не должна быть потребительною стоимостью для своего владельца. Точно так же и рабочая сила должна перестать быть потребительной стоимостью для рабочего, раз она должна появиться на рынке в качестве товара. Но потребительная стоимость рабочей силы состоит в производстве других потребительных стоимостей. Предпосылкой такого производства является обладание необходимыми средствами производства. Если рабочий обладает средствами производства, он не продаёт своей рабочей силы. Он сам применяет её и продаёт продукты своего труда. Чтобы рабочая сила стала товаром, рабочий должен быть отделен от средств производства, и прежде всего от важнейшего из них -- земли.

Рабочий должен быть свободным во всех отношениях, свободным от всякой личной зависимости, а также свободным и от всех необходимых средств производства. Таковы те предварительные условия, которые необходимы для того, чтобы владелец денег мог превратить их в капитал. Эти предварительные условия не даются природой. Они свойственны не всякому обществу. Они представляют результат длительного исторического развития. Только сравнительно поздно они получают такое распространение, что оказываются в состоянии решающим образом влиять на весь строй общества. История существования современного капитала начинается с XVI века.

Мы знаем теперь товар, создающий прибавочную стоимость. Как же велика его собственная стоимость?

Стоимость товара -- рабочая сила определяется, подобно стоимости всякого другого товара, рабочим временем, общественно необходимым для её производства, а следовательно, и воспроизводства.

Рабочая сила предполагает существование рабочего. Чтобы поддерживалось это существование, необходима известная сумма средств к жизни. Следовательно, рабочее время, необходимое для производства рабочей силы, равняется рабочему времени, общественно необходимому для производства такой суммы средств к жизни.

Ряд обстоятельств определяет величину этой суммы. Чем больше расходуется рабочая сила рабочего, чем дольше и напряженнее он работает, тем больше средств к жизни требует он, чтобы восстановить затрату энергии, чтобы быть в состоянии работать завтра точно так же, как он работал вчера.

С другой стороны, потребности рабочего класса в различных странах различны, соответственно естественным и культурным особенностям каждой страны. Норвежский рабочий нуждается в большей сумме средств к жизни, чем индийский; пища, одежда, жилище, топливо и пр., в которых нуждается первый для поддержания своего существования, требуют большего количества рабочего времени для их производства, чем средства к жизни индийского рабочего. Далее: в такой, скажем, стране, где рабочие ходят босиком или ничего не читают, их потребности ограниченнее, чем там, где они, при тех же климатических и иных естественных условиях, более развиты, где они носят обувь, читают книги и газеты.

«Итак,- говорит Маркс,- в противоположность другим товарам определение стоимости рабочей силы включает в себя исторический и моральный элемент» («Капитал», т. 1, стр. 178).

Затем, как известно всякому, рабочий смертен. Но капитал хочет быть бессмертным. Для этого необходимо, чтобы рабочий класс был бессмертен, чтобы рабочие размножались. Следовательно, сумма средств к жизни, необходимых для поддержания рабочей силы, включает в себя также и средства к жизни, необходимые для существования детей (а иногда и жены) рабочего.

Наконец, к издержкам производства рабочей силы надо причислять также и издержки на её образование, издержки, требующиеся для достижения известной искусности в определённой отрасли труда. Впрочем, для большинства рабочих эти издержки ничтожно малы.

Все эти обстоятельства обусловливают то, что стоимость рабочей силы рабочего класса в определённой стране и в определённое время есть величина определённая.

До сих пop мы говорили по о цене, а о стоимости; не о прибыли, а о прибавочной стоимости. Точно так же и здесь нужно иметь в виду, что мы говорим о стоимости рабочей силы, а не о заработной плате. Однако уже здесь необходимо указать на одну особенность, которая наблюдается при оплате рабочей силы. По взглядам вульгарных экономистов, капиталист платит рабочим авансом, так как он в большинстве случаев платит рабочему раньше, чем успеет продать продукт его труда. В действительности же именно рабочий даёт свой труд капиталисту в кредит.

Допустим, некто покупает картофель, чтобы употребить его па производство спирта. При этом он платит за картофель лишь после того, как уже приготовил из него спирт, но раньше, чем продал его. Не смешно ли было бы, если бы он стал утверждать, что уплачивает крестьянину авансом цену его картофеля, так как платит ему прежде, чем успевает продать спирт? Наоборот, крестьянин кредитует его ценой своего картофеля на тот срок, пока он не приготовит спирт.

Если мы говорим, что платим наличными, то это значит, что мы уплачиваем за товар, как только покупаем его. Купцы не мало подивились бы нашей экономической мудрости, если бы мы стали утверждать, что тот, кто оплачивает их товары лишь после того, как они будут потреблены, не только платит наличными, но даже платит им деньги авансом. Однако вульгарные экономисты до сих пор осмеливаются преподносить рабочим подобный вздор.

Если бы у рабочих их товар -- рабочая сила -- покупался за наличные, то он оплачивался бы в тот самый момент, когда он переходит в распоряжение капиталиста, т. е. в начале каждой недели, а не в конце её. При нынешней же системе оплаты рабочие не только рискуют своей заработной платой, но и вынуждены жить в долг и вследствие этого безропотно сносить всевозможную фальсификацию и подделку средств к жизни, приобретаемых в мелочной лавке. Чем длиннее сроки расчёта, тем хуже приходится рабочим. Двухнедельный, а то и месячный сроки расплаты -- это тяжкое бремя, лежащее на наёмном рабочем.

Но, какова бы ни была система выплаты заработка рабочим, рабочий и капиталист при нормальных условиях всегда противостоят друг другу в качестве двух товаровладельцев, обменивающих равные стоимости одна на другую. Движение капитала совершается отныне уже не вопреки законам товарного обращения, а на основании этих законов.

Следовательно, рабочий и капиталист противостоят друг другу как свободные и равные, независимые один от другого лица; как таковые они принадлежат к одному и тому же классу, они -- братья. Рабочий и капиталист обменивают равные стоимости одна на другую: царство справедливости, свободы, равенства и братства -- тысячелетнее царство счастья и мира кажется наступившим вместе с воцарением системы наёмного труда. Бедствия порабощения и тирании, эксплуатации и кулачного права остались там, позади.

Так возвещают нам учёные защитники интересов капитала.

Мы часто (кто-то ещё с детства) слышали это словосочетание, описывающее товаро-денежные отношения. Но как мы понимаем его? Какова роль денег?

Из этой "формулы" выходили все экономические производные модели Марка. И себестоимость, и добавочная стоимость и всё всё всё... На неё опиралась (казалось бы) вся экономика Старого Света... Но именно Новый Свет превнёс в эту "формулу" новое наполнение.

Если кто не знает, довольно интересное мнение высказывал Адик, обращаясь к британцам. Оказывается, он хотел "спасти" Старый Свет, в котором, по его словам, соотношения цен между хлебом, железом, тканью и солью не менялось на протяжении столетий, завися только от производительности труда. И именно производитель был главным. Но появились американцы, которые начали трактовать эту формулу инача, выхватывая из бесконечной цепочки иной смысл "деньги-товар-деньги"... В этой цепочке важен не призводитель товара, а "производитель денег", которые сами становятся товаром с прибавочной стоимостью. В этом, и отрицании любой логики товаро-денедных отношений коммунистами, Адик видил угрозу Старому Свету и предлагал объединиться с Британской империи в мировом противостоянии...

Для меня " мысли" Адика были шокирующим открытием. Но, подумав, нельзя не согласиться, что деньги просто не могут не быть товаром! Да, почему-то за "мировые деньги" мы подсознательно воспринимаем золото и серебро. Но ведь у кого-то это были даже раковины. А сейчас это уже некая абстракция..

Вспомните историю. Все пики развития цивилизаций приходились на объединение военным путем масс золота. Александр Македонский, Древний Рим, эпоха Возрождения (связанная с приходом золота Нового Света в своём расцвете)...

"Деньги" не только "эквивалент" товара, но и стимулятор, катализатор обменные операций, они ускоряют торговлю, стимулируя производство, науку и искусство.

Пока "деньгами" считали золото и серебро, очень много зависило от их наличия. Наступило время, когда их ФИЗИЧЕСКИ стало не хватать для обслуживания товарно-денежных отношений. Ведь ещё появились такие вещи как накопления, казны государств и магнатов...

И кто-то неглупый придумал "бумажные деньги", которые вначале выступали эквивалентом накоплений (фактически - долговыми государственными обязательствами). А ещё кто-то очень умный (не будем показывать на них пальцем, но я склоняюсь к авторству Ротшильдов...), которые взяли свои "национальные" "товаро-денежные отношения" (запрещённые в других религиях) и сделали неплохой бизнес, превратив деньги в мироваой товар.

Вы скажете, что это плохо (как Адик)? А я так не думаю. Ибо насыщение рынка деньгами и есть тот карализатор, который дал такую бурную реакцию в развитии производства во второй половине 19-го века, и которое неуклонно развивается сегодня.

Да, деньги, став "товаром", требуют "добавочной стоимости". И именно эта "добавочная стоимость" (проценты) коррегируются с возможным ростом экономики.

Более того, начав "производство" денег, ты делаешь его вечным. Например. Я напечатал 100 рублей отдал кому-то в долг. Но через год он мне должен отдать уже 110 рублей. Где он их возьмет, если я напечатал всего 100? Но я ведь могу напечатать ещё 10 и их ему продать, чтобы он смог мне вернуть 110. И так бесконечное количество раз.. Главная "стоимость" денег при этом - это их общее признание, авторитетность и надежность. Здесь важены и "слово" и "убеждение"...

Но и для развития производства наличие денежных ресурсов важно. Например. Телевизор стоит 100 рублей. Вы можете откладывать эти 100 рублей целый год, а потом купить телевизор, не смотря "Вести" целый год, а можете купить его сразу, в кредит. И целый год смотреть "Вести", постепенно отдавая деньги. Ну, чуть -чуть больше. Но ведь жить надо сейчас! Да и как расширить производство, если оно сможет окупиться через 10 лет. Пока ты 10 лет будешь собирать деньги, технологии уйдут вперёд. Деньги нужны сразу. А потом их можно и отдавать...

Получается, что деньги не только стали эквивалентом товара, но и, "практически", эквивалентом средств производства. Они стали "ВАЖНЕЙШИМ" товаром в цепочке товаро-денежный отношений.

И здесь мы получаем то, что деньги начинают стимулировать потребление. Ибо куда девать нарастающий поток товаров? Уже сложно найти "вечную ручку" и автомобль, на котором можно ездить сто лет (или они стоят соответствующих денег). У нас накапливается куча ненужных вещей. Мы уже не носим одежду "до дыр", а меняем её в соответстие с модой...

Всё это хорошо, и даже "правильно". Но у каждой медали есть две стороны. Хотя... Давайте о другой стороне пока не думать... Время ещё есть...

Начнем с анализа первой и наиболее важной функции денег, проследим ее историческое развитие и рассмотрим различные теории денег, в которых речь идет об этой их функции. И в этом случае будем исходить из простейшей гипотезы.

Мы уже видели, что появление денег было обусловлено необходимостью выполнения ими первой и наиболее важной функции - служить посредником в товарном обмене или средством обращения товаров.

Иначе говоря, непосредственный обмен, например овцы на пшеницу, сопряжен с трудностями, поскольку нелегко тотчас же найти владельца пшеницы, готового взять в обмен овцу. Поэтому развивается опосредованный обмен: овца - деньги - пшеница. Другими словами, товар превращается в деньги, а деньги превращаются в другой товар; первый акт получает название продажи, а второй - купли. Подобную форму принимает любой обмен, даже если этот обмен совершается для непосредственного потребления, т. е. если человек продает товар X, который он произвел для покупки нужного ему для собственного потребления товара У. Сущность этого процесса не изменяется и в том случае, когда он преследует иную

цель - продать свой товар, чтобы купить другой не для собственного потребления, а для того, чтобы вновь продать его неизвестным потребителям. Однако как только подобный процесс принимает большие масштабы, возникает новая экономическая ситуация, а следовательно, изменяется и функция денег.

Таким образом, процесс обмена товаров можно описать следующей формулой:

Товар - Деньги - Товар Т - Д - Т.

Если даже целью этого обмена является превращение Т в Т, подобный процесс оказывается возможным и легко осуществимым лишь в случае использования посредника Д.

Предпосылкой развития такого обмена служит, как уже говорилось выше, разделение общественного труда, существование различных производителей - потребителей, которым именно в силу разделения труда приходиться прибегать к обмену своих продуктов. Чем большее развитие получает разделение труда, тем острей потребность в обменах и тем большее значение приобретает посредник, при этом деньги как бы наделяются сверхъестественными свойствами, а производство соответственно все в большей степени превращается в производство для рынка, не имеющее непосредственного контакта с потребителем. Иначе говоря, продукт все в большей степени приобретает черты товара, а деньги из простого «посредника, или средства обмена», все больше превращаются, как подчеркивал Маркс, в «средство обращения». На первый взгляд может показаться, что здесь речь идет о «казуистическом» различии, об академической тонкости. На самом деле все обстоит совсем иначе: различие, которое особо выделял Маркс, имеет чрезвычайное значение для анализа реальной действительности, для понимания качественно новой сущности «денег» и того автономного положения, которое они очень скоро заняли. Представители классической политической экономии, конечно, рассматривали категорию «деньги», но они считали первой и наиболее важной функцией денег функцию «средства обмена» (а не «средства обращения товаров», как более точно определил Маркс).

Представители классической политической экономии рассматривали деньги как простое вспомогательное средство, не имеющее активной функции, и видели в нем исчезающего в ходе обмена нейтрального «посредника» - своего рода «вуаль», скрывающую действительные экономические процессы.

Указанная концепция была тесно связана с теорией реализации; более того, она являлась денежным аспектом, или денежным выражением теории реализации. При этом имелось в виду некое абстрактное идеальное торговое общество, существующее лишь в представлении тех или иных авторов, а не исторически-конкретное общество, сотрясаемое классовыми конфликтами, тем более не капиталистическое общество, которое значительно сложней рассматриваемой абстрактной ситуации. Но еще Маркс доказал - мы упоминали об этом выше, когда речь шла о сущности денег, - что даже в обществе, характеризуемом господством торгового капитала, процесс обращения товаров имеет более сложный характер и что деньги как бы «раздваиваются», поскольку они обладают как собственной потребительной стоимостью, так и общественной потребительной стоимостью, вследствие чего метаморфоз Т-Д-Т (когда деньги функционируют как таковые) не может протекать без затруднений до тех пор, пока Д (деньги) не приобрели самостоятельной функции. Действительно, товары участвуют в процессе обмена (по определению представителей классической политической экономии) как потребительные стоимости; как меновые стоимости они могут получать выражение лишь в денежной форме, т. е. меновые стоимости могут приобрести форму цен. И уже в превращении Т-Д заключено первое серьезное противоречие. С другой стороны, деньги представляют собой всеобщий эквивалент, всеобщую потребительную стоимость, являющуюся средством сохранения стоимости, и в этом своем качестве деньги могут осаждаться до тех пор, пока они не превратятся вновь в Т, товар. При купле, т. е. при превращении Д в Т, инициатива всегда исходит от покупателя, и в этом уже заложены зачатки современного понятия «ликвидности».

Маркс отверг теорию реализации представителей классической политической экономии (об этом уже говорилось в главе, посвященной экономическим кризисам);

причем, он исходил из простых, но глубоко обоснованных соображений о самостоятельном и «революционном» значении денег, рассматриваемых как средство обращения товаров, а не просто инертное «средство обмена».

По указанной причине обмен, который на первый взгляд не меняет своей формы, становится иным по существу. Первостепенное значение в этом случае приобретает «промежуточный» элемент Д. Обладание деньгами облегчает акт купли; процесс купли, как отмечалось выше, не встречает затруднений, но инициатива остается за покупателем, который выбирает наиболее удобный для себя момент при.осуществлении этого акта, т. е. второго, метаморфоза Д-Т". Более трудным, особенно в некоторых случаях, представляется первое превращение Т-Д, т. е. продажа товара. Это обстоятельство следует иметь в виду, если мы хотим понять одно из проявлений экономических кризисов 1. Следовательно, для обращения товаров требуется наличие определенного количества этого «промежуточного» элемента - Д-, функционирующего в качестве средства обращения.

Маркс писал: «Таким образом, непрерывность движения свойственна только деньгам; и то самое движение, которое для товара распадается на два противоположных процесса, это самое движение как собственное движение денег, всегда представляет собой один и тот же процесс, в котором деньги меняются местами все с новыми и новыми товарами»2. Другими словами, деньги становятся целью выступающих на рынке участников хозяйственных процессов, что служит показателем перехода к иной стадии экономического развития, - стадии, характеризующейся, в частности, более сложными, свойственными именно капиталистической системе, отношениями денежного обращения.

Обращение денег

Сколько денег требуется для простого обращения товаров? Найти ответ на этот вопрос, вероятно, не.так уж

1 Ниже мы увидим, насколько важную роль играет разъединение метаморфозов Т-Д-Т и обособления в условиях империализма,

2К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 126. См. также! К. Маркс и Ф, Энгельс, Соч., т« 24, гл, I,

сложно, вместе с тем анализ указанного явления необходим для понимания сущности ряда экономических процессов.

Понятно, что требующееся количество денег зависит от интенсивности предстоящих обменов, т. е. от количества обменов и от стоимости отдельных товаров, участвующих в обменах.

Это простое положение остается справедливым для любой формы денежного обращения, и, следовательно, оно свидетельствует о том, что закон стоимости имманентен любой системе.

Итак, поступающие на рынок товары уже обладают стоимостью независимо от наличия «денег», и, таким образом, необходимое количество денег уже предопределено существованием этих товаров и вытекающими отсюда обменными отношениями.

Поэтому Маркс говорил: «...масса средств обращения, необходимых для процесса обращения товаров, уже определена суммой цен последних. В самом деле, деньги лишь представляют собой реально ту сумму золота, которая идеально уже выражена в сумме цен това* ров. Следовательно, равенство этих сумм очевидно само собой. Мы знаем, однако, что при неизменной стоимости товаров цены их изменяются с изменением стоимости самого золота (денежного материала): пропорционально повышаются, если последняя падает, и, наоборот, падают, если последняя повышается. Вместе с таким повышением или понижением суммы цен товаров должна в той же пропорции увеличиваться или уменьшаться масса обращающихся денег»1.

Итак, масса необходимых средств обращения определяется суммой цен товаров, а она зависит, очевидно, от массы товаров, находящихся в обращении. Однако на основании практического опыта мы замечаем, что здесь вступает в силу иной фактор денежного обращения и в связи с этим развивается и другое теоретическое понятие. Дело в том, что одни и те же денежные единицы служат в качестве посредника не только в одном, но и во многих процессах обмена. В течение одного дня та же самая денежная купюра в 1000 лир, которую я уплачи-

1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т.. 23, стр. 127-128; см. также: Д. Рикардо, Соч., т, 1, гл. VI.

Баю мяснику за купленные у него 500 г мяса, будет отдана мясником бакалейщику при покупке 300 г кофе, а жена бакалейщика передаст эти деньги парикмахеру в уплату за укладку волос. Таким образом, купюра многократно переходит из рук в руки: количество таких операций выражает скорость денежного обращения.

Маркс подчеркивал, что необходимая масса денег равна сумме товарных цен, деленной на среднее число оборотов денег (последняя величина и представляет собой скорость обращения денег).

Избыточная денежная масса уходит за пределы обращения, т. е. превращается в сокровище, а золотые монеты часто переделываются в золотые украшения. При недостатке денег происходит обратный процесс, т. е. превращение в деньги золота-товара. Как мы уже отмечали, когда речь шла об эквивалентности золота-товара и зо-лота-денег, это может обусловить производство дополнительного количества металла.

Исследуя изменения денежной массы в системе, основанной на функционировании металлических денег, Маркс сформулировал положения, справедливость которых подтвердилась всем ходом исторического развития1; эти положения, впрочем, могут быть применимы к любой системе.

«При неизменных товарных ценах масса средств обращения может расти, если увеличивается масса обращающихся товаров...

При всеобщем повышении товарных цен масса средств обращения может остаться неизменной, если масса обращающихся товаров уменьшается... или быстрота обращения денег увеличивается...

При общем понижении товарных цен масса средств обращения может оставаться неизменной, если масса товаров увеличивается в том же самом отношении... или если быстрота обращения денег уменьшается.. .»2

«Поэтому, особенно при рассмотрении сравнительно продолжительных периодов, масса денег (всегда имея в виду деньги-товар.- А. П.), обращающихся в каждой Данной стране, обнаруживает гораздо более постоянный средний уровень и гораздо менее значительные отклоне

1 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 13, стр. 90. 2К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т, 23, стр, 132-133.

ния от этого среднего уровня, чем можно было бы ожидать с первого взгляда; исключение составляют периоды сильных потрясений, которые вызываются промышленными и торговыми кризисами...

Закон, согласно которому количество средств обращения определяется суммой цен обращающихся товаров и средней скоростью обращения денег, может быть выражен еще следующим образом: при данной сумме стой-мостей товаров и данной средней скорости их метаморфозов количество обращающихся денег или денежного материала зависит от собственной стоимости последнего. Иллюзия, будто бы дело происходит как раз наоборот, будто товарные цены определяются массой средств обращения, а эта последняя определяется в свою очередь массой находящегося в данной стране денежного материала, коренится у ее первых представителей в той нелепой гипотезе, что товары вступают в процесс обращения без цены, а деньги без стоимости, и затем в этом процессе известная часть товарной мешанины обменивается на соответственную часть металлической груды»1.

Выразим эти положения с помощью формул: уровень товарных цен Р, умноженный на количество товаров Qt т. е. PQ, должен быть равен количеству денег М, умноженному на показатель скорости их обращения V, т. е. на MV. Таким образом, переменная, определяющая не-обходимую сумму денег, вводится в том уравнении, которое характеризует размер произведенной продукции.

Здесь приведено одно из основных положений Маркса, из которого он исходил, подвергая критике количественную теорию денег. К. Маркс отвергал эту теорию, во-первых, потому, что в ней количество денег выступает в качестве независимой и самостоятельной переменной (вопреки закону стоимости, который, если речь идет о деньгах-товаре, вполне применим и к обращению денег) ; во-вторых, ввиду того, что в основу этой теории положена механистическая установка, исходящая, как мы уже видели, из представлений о нейтральной роли денег, а не из диалектического анализа роли денег - роли, в которой проявляется общественная, т. е. классовая, структура общества.

1 К, Маркс и Ф8 Энгельс, Соч., т, 23, стр. 133-134,

Тем не менее в представлениях количественной теории денег все же отражался какой-то аспект реальных отношений; она рассматривала определенные формальные тенденции, которые проявлялись особенно четко в случаях функционирования неконвертируемой валюты или выпуска на рынок значительных количеств монетарного золота.

Оборот капитала

Сформулированные К.

Марксом основные положения теории денег остаются в силе и тогда, когда он переходит к рассмотрению вопроса об «обороте капитала» и, следовательно, вопроса о деньгах в этой их новой функции и о вытекающем отсюда «спросе на деньги». Этой теме Маркс посвящает большую часть второго тома «Капитала».

Это вполне логично, ибо Маркс исследовал напита-тализм, характеризовавшийся господством свободной конкуренции; в то время действовала система золотого стандарта, т. е. система, основанная на обращении денег, отчеканенных из золота.

Что же действительно нового содержит капиталистическое денежное обращение?"Новым является, конечно, увеличение спроса на деньги как на средство обращения, и спроса на деньги как на средство платежа, о чем будет сказано ниже. Новыми оказываются и роль, которую приобретает денежный капитал, и денежная форма, в которую неизбежно облекается реализация прибавочной стоимости. Наконец, новое заключается также и в части процесса обращения Т-Д-Т - в обмене денег на особый товар, каким является рабочая сила.

В самом деле, новые черты в развитии капиталистического обращения порождаются тем фактом, что и рабочая сила также становится товаром и включается в процесс товарного обращения. Однако она представляет собой особый (одушевленный) товар - товар, который сам является потребителем и создает прибавочную стоимость, присваиваемую капиталистом. С точки зрения капиталиста кругооборот капитала ведет свое начало именно от денежного капитала Д; авансированный капитал затем превращается в товары - в средства произ

водства, и, наконец, вновь возвращается к денежной форме, но теперь уже размеры капитала увеличились и составляют Д + д1.

Следует внимательно прочесть гл. I второго тома «Капитала», в которой особенно рельефно выделена сущность денежного обращения при капитализме, отличающая его от простого товарного обращения. Вместе с тем и при капитализме простое товарное обращение продолжает существовать на рынке товаров, предназначенных для конечного потребления, т. е. в первую очередь потребительских товаров, приобретаемых трудящимися.

Гораздо большее значение приобретает при капитализме и функция денег как средства обращения. Действительно, «Пока теперь уже возросший по стоимости капитал остается в форме товарного капитала, пока он неподвижно лежит на рынке, процесс производства останавливается. Капитал не действует ни как созидатель продукта, ни как созидатель стоимости. В зависимости от различной степени скорости, с какой капитал сбрасывает с себя товарную форму и принимает денежную форму, или в зависимости от быстроты продажи, одна и та же капитальная стоимость будет в очень неравной степени служить и в качестве созидателя продукта и в качестве созидателя стоимости, и масштаб воспроизводства в зависимости от этого будет расширяться или сокращаться. .. Теперь оказывается, что процесс обращения приводит в движение новые потенции, обусловливающие степень действия капитала, его расширения и сокращения, независимые от величины его стоимости»2. И далее: «Итак, процесс кругооборота капитала есть единство обращения и производства, заключает в себе то и другое»3. В дальнейшем изложении Маркс вновь подвергает критике вульгарную политическую экономию, не отличающую капиталистическое обращение от простого товарного обращения, и количественную теорию денег4. Наряду с этим он продолжает исследование активной роли

См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 24, стр. 37.

2 К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 24, стр. 48.

3 Там же, стр. 69.

4 См. там же, стр. 79; о существенных различиях процесса кругооборота как дохода и капитала и о возникновении двух видов спроса см. там же, стр. 114-117; о значении капиталиста «как исходного пункта» для находящейся в обращении денежной массы см. там же, стр. 125.

денег как в процессе обращения, так и в процессе накопления капитала

Наиболее ценный вклад в понимание проблем денежного обращения Маркс, несомненно, внес своим поразительно ясным и последовательным анализом процессов обмена и оборота капитала, а следовательно, и денежного обращения между двумя подразделениями, на которые, как мы уже видели, расчленяется общественное производство (I подразделение - производство средств производства, II - производство потребительских товаров), а также своими выводами относительно роли денег в процессах товарного обращения и накопления капитала. Эти выводы К. Маркса сегодня звучат особенно актуально в связи с появлением в последнее время теорий, рассматривающих инвестирование денег и проблемы ликвидности. Для ясности напомним некоторые основные моменты. Опровергая закон реализации Сэя, Маркс уточнил, что «никто не может продать без того, чтобы кто-нибудь другой не купил. Но никто не обязан немедленно покупать только потому, что сам он что-то продал»2.

Поэтому поток товарных метаморфозов, происходящих в рамках кругооборота Д-Т-Д", может оказаться прерванным в нескольких пунктах в результате продаж, не сопровождающихся соответствующими покупками (накопление денег, т. е. сбережение), и, соответственно, покупок, не сопровождающихся продажами (капиталовложения, т. е. накопление средств производства). В самом деле, тот факт, что всякий, кто участвует в процессе обращения, реализует один из метаморфозов, означает, что другой участник обмена в то же время имеет дело с противоположным товарным метаморфозом.

Пример: если Тит является покупателем по отношению к Каю, то в этом случае Тит реализует метаморфоз Д-Т (отдает деньги в обмен на товар), а Кай - метаморфоз Г-Д (отдает товар за деньги). Чтобы для каждого из них круг замкнулся, Тит должен вернуть себе денежный капитал, т. е. должен найти покупателя, кото

1 О разрыве в процессе обращения и о функции денег в процессах накопления см. К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 24, стр. 90-93. 2К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 124.

рому он продаст свой товар, совершив акт Т-Д, а Кай должен купить товар, реализовав метаморфоз Д-Т, и т. д. Если такой кругооборот не завершается, это означает, что Тит совершает капиталовложения, а Кай осуществляет накопление денег.

Вернемся к проблемам, рассматривавшимся выше, и выясним, в какой мере можно использовать методы исследования двух подразделений общественного производства при теоретическом анализе денег.

Маркс сначала рассматривает процессы накопления внутри подразделения I. Пусть А будет продавцом (он может представлять собой группу продавцов), а В- покупателем (или группой покупателей). Допустим, что А продает В товар стоимостью в 600 денежных единиц. Эта стоимость будет складываться, например, следующим образом: 400с +№0v + 100m. Тогда А может возместить свои издержки производства (т. е. 500) и обратить в сокровище 100; эта сумма - 100 денежных единиц- представляет собой деньги, которые извлекаются из обращения: будут ли эти деньги храниться непосредственно у А или он внесет деньги в банк - на данной стадии анализа не имеет значения. В то же время В приобрел средства производства, которые теперь находятся в его распоряжении и которые принесут плоды впоследствии; пока же он таким образом поместил свой капитал. Однако возникает вопрос: где же он взял необходимые деньги? Недостаточным был бы ответ, что ранее он накопил платежные средства, действуя по примеру Л. Маркс показал, что внутри подразделения I А я В поочередно обмениваются друг с другом денежными средствами, реализуя при этом отдельные метаморфозы товарного обращения. Это оказалось возможным благодаря наличию денежной массы, которая постоянно увеличивается по мере расширения производства и пополняется не только за счет увеличения масштабов кругооборота, но также и с помощью «всего кредитного механизма», который благодаря системе всевозможных операций, методов и специальных институтов постоянно порождает тенденцию к сокращению до минимума реального металлического денежного обращения, причем относительная величина этого минимума неуклонно снижается. Иначе говоря, речь идет о капиталистическом Обращении, при котором, как мы увидим ниже, деньги

почти всегда функционируют в качестве платежного средства, выступая в форме банковских денег.

Затем рассматривается процесс накопления в подразделении II. А из подразделения I обращает в деньги свой прибавочный продукт I, продавая его В из подразделения II. Таким образом, А продает средства производства В, но не покупает у последнего средств потребления. Сохраняя у себя соответствующую долю средств платежа, А тем самым препятствует реализации части продукции В, и, таким образом, не вся продукция подразделения II оказывается реализованной, имеет место перепроизводство. Денежный капитал оказался избыточным в подразделении I и недостаточным в подразделении II. И здесь Маркс просто высказывает соображение [(которое, если бы эта часть не осталась в виде заметок, может быть, получило бы дальнейшее развитие), представляющее квинтэссенцию всего наиболее интересного в современных дискуссиях о сбережении и инвестировании. В качестве предпосылки было принято, что часть прибавочной стоимости расходуется как доход, а остальная часть превращается в капитал. Ограничиваться рассмотрением прибавочной стоимости или массы прибылей было вполне допустимо в исследуемый период, когда сбережения вне предприятий (включая также страховые институты, страховые кассы и т. д.) могли считаться ничтожными. Итак, сбережения, которые должны предназначаться для инвестирования, имеют своим источником прибыли, за (вычетом расходов получателей прибылей. Цель производства - накопление. Вот как об этом говорит Маркс: «.. .в действительности одна часть прибавочной стоимости расходуется как доход, а другая часть превращается в капитал. Только при таком предположении происходит действительное накопление. Утверждение, будто накопление совершается за счет потребления, рассматриваемое в такой общей форме, само По себе представляет иллюзию, противоречащую сущности капиталистического производства, так как "оно предполагает, что целью и побудительным мотивом капиталистического производства является потребление, а не получение прибавочной стоимости и ее капитализация, т. е. накопление»1.

1 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. 24, стр. 573,

Приведем одну из схем, предложенных Марксом. I. 4000с + 1000» + 1000т = 6000)

В этой схеме ЮООУ + 1000т, воплощенные в продукции подразделения I, равны 1500 с подразделения 11+" + 500т подразделения I. Эти 500т представляют собой избыточные накопления в подразделении I; отсюда следует, что в качестве отправного пункта взят процесс накопления капитала и расширения производства, поскольку при отсутствии накопления за счет прибавочной стоимости, т. е. при достижении равновесия в процессе простого воспроизводства, сложится, как мы уже видели раньше, следующее соотношение:

Маркс характеризует это соотношение исходя из предположения о том, что как в подразделении I, так и в подразделении II половина прибавочной стоимости направляется на накопление. Общие расходы предпринимателей как подразделения I, так и подразделения II составят ЮООи + 500т (половина всей прибавочной СТОИМОСТИ, направляемая на накопление, остается в подразделении I для приобретения средств производства); в подразделении II доля накопления составляет 188 (376:2). Эта сумма соответственно распределится на увеличение с в подразделении II на 140 и v в подразделении II - приблизительно на"48. Для инвестирования прибавочной стоимости на указанную сумму в 140 ее необходимо израсходовать на покупку средств производства у подразделения I (для второго подразделения в данном случае будет иметь место покупка без продажи), при этом платежные средства предприниматели подразделения II получат от продажи продуктов своим рабочим (подразделение II производит товары, покупаемые на заработную плату). Однако основным источником получения денег для подразделения II в условиях золотого стандарта служит обмен продукции подразделения I на сумму I (v + m) на продукцию подразделения II на сумму II с. В заключение Маркс говорит: «Элемент для

"К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 24. стр. 576.

II. 1500с + S76v +

I (v + т) = II с.

предварительного образования сокровищ - в целях будущего расширения воспроизводства - оказывается при обмене между подразделениями I и II в следующих случаях: для подразделения I только в том случае, если часть 1т продается подразделению II односторонне, без соответствующей купли и служит здесь, в подразделении II, в качестве добавочного постоянного капитала; для подразделения II в том случае, если подразделение I делает то же самое с целью превращения ее в добавочный переменный капитал; кроме того, в том случае, если часть прибавочной стоимости, израсходованной подразделением I в виде дохода, не покрывается посредством II с, так что на нее будет куплена и таким образом превращена в деньги часть Пт»1.

Итак, мы видим, насколько сложным оказывается функционирование денежного обращения при капитализме и как должны развиваться в связи с этим новые формы, в которых выступают деньги, обретающие в процессе обращения между капиталистами специфические свойства платежного средства (более подробно этот вопрос будет рассмотрен ниже). В этой ситуации возникают новые виды платежных средств и инструментов денежного обращения.