Агентурная работа в оперативно розыскной деятельности. Великая агентурная революция

Владимир Колокольцев издал секретный приказ «001». Именно такой революции ждали поколения оперативников МВД. В отличие от ироничных оценок предыдущей реформы полиции, автором которой был Дмитрий Медведев, это указание вызвало облегченный вздох профессионалов. Ключевое слово нового текста - осведомитель. Фактически приказ отменяет полувековую вынужденную практику «мертвых душ» в агентурной работе.

Начиная с прошлой недели сейфы около трех тысяч оперативников уголовного розыска и экономической безопасности Петербурга и Ленобласти начали пустеть. До 1 июля этого года каждый из них вынет из своего железного ящика в среднем по пять томов. В Информационном центре полиции, до сих пор расположенном в здании на Литейном, 4, минимум 15 тысяч пухлых, подшитых и пронумерованных совершенно секретных фолиантов лягут на полки специального архива ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Разумеется, к ним присоединятся коллеги из ГУ МВД по СЗФО и транспортной полиции.

Настроение у оперативников на территории, в районах и управлениях приподнятое. На днях до всех кратко довели новый приказ министра МВД Владимира Колокольцева, который обязывает вести агентурное делопроизводство принципиально по-новому - согласно его приказу № 001.

Пожалуй, впервые за последние годы личный состав оперативных служб полиции Российской Федерации разделяет мнение своего шефа безоговорочно.

Как пошутил один из оперативников в разговоре с «Фонтанкой», «событие сравнимо с отменой крепостного права».

Смыслы

Даже если бы министр Колокольцев попросил «Фонтанку» выложить новый приказ, мы бы отказались. Не столько по причине наличия двух нулей, говорящих о тайне, сколько из уважения к читателям. Такие приказы длинны, на многие десятки страниц, их прописанные алгоритмы и правила занудны. Инструкцию холодильника читать легче.

Теоретически с приказом должен ознакомиться каждый оперуполномоченный, имеющий второй допуск секретности. Практика же вносит свои ограничения. Так, в советские годы на каждое РУВД выдавали один экземпляр, а если кто-либо из молодых сотрудников изъявлял желание вникнуть в нюансы, на него руководители смотрели как на странного. Суть приказов передавалась вербально в традициях народных устных эпосов.

К тому же смысл секретных страниц всегда полностью расходился с духом жизни. Так, краеугольным парадоксом являлся тезис об идейной готовности агента раскрывать преступления. В реалиях же в сторону негласного сотрудничества чаще подталкивала некорректная поговорка: «cтучи или перестукивайся».

Сказки

Если для обывателя термин «агент» является частью мифологемы, то непосредственно для исполнителей это были десятилетия фальсификации и, как следствие, служебных рисков. Вечно приезжали проверяющие, прекрасно осведомленные о призрачности агентурной паутины, но при служебной необходимости могли в полчаса доказать подлог.

И сегодня парни знают, что фактически они сдают тонны макулатуры. Другое дело, что папки будут храниться еще 25 лет. Если, конечно, Владимир Колокольцев не решится довести дело до логического конца и не издаст следующий приказ на ликвидацию 99-процентного хлама.

Начиная с хрущевских времен, милицейская агентура неуклонно превращалась в химеру. Последние тридцать лет не было еще оперативника или серьезного начальника в Москве, кто бы не иронизировал над тем, как поставлена работа с секретными сотрудниками на бумаге.

Кстати, с 1989 года, когда Владимир Колокольцев стал работать оперуполномоченным уголовного розыска в Кунцевском районе Москвы, до 2003 года, когда он был назначен начальником УВД по Орловской области, министр лично вербовал, оформлял и не мог не знать о всероссийской агентурной иллюзии.

Автор статьи имеет моральное право это предполагать, ввиду того, что много лет, работая в уголовном розыске в те же годы, что и будущий министр, являлся непосредственным участником сооружения аналогичных осведомительских сказок.

При всем этом мираже важная информация в сыск всегда стекается. Просто редко можно найти адекватного сыщика, кто бы свой источник стал оформлять официально. Это по приказам помощник становится совсекретным, в реалиях о нем всегда знают соседи по кабинету, непосредственный руководитель, начальник руководителя, секретчики, сотрудницы информационного центра и еще непредсказуемая рота проверяющих, вплоть до прокуроров.

После всего этого совершенного контроля и секретного надзора юноша в погонах и стремящийся к блатной жизни умиляются, отчего с источником, как в детском саду, не хотят разговаривать деловые люди.

Сотрудничество

Наличие агентуры в правоохранительных органах не отрицается даже в действующем гласном законе об оперативно-разыскной деятельности, где упоминаются так называемые конфиденты.

«Органы, осуществляющие ОРД, могут заключать контракты с совершеннолетними дееспособными лицами независимо от их гражданства, национальности, пола, имущественного и социального положения, образования, принадлежности к общественным объединениям, отношения к религии и политических убеждений» - статья 17, главы 4 Федерального закона об ОРД от 12 августа 1995 года.

Но в официальных секретных приказах слово «конфидент» не употребляется. Оно отдает сухим корпоративным договором о слиянии.

До начала лета этого года негласное сотрудничество делилось на оперативный контакт, доверенное лицо и агентов. Контакт мог быть и беспорядочным, как секс. Доверенное лицо несло в себе несколько нотариальную манеру и присуждалось человеку, который был не против порой пооткровенничать с опером. Здесь не стоит проводить аналогии с романом Грэма Грина «Доверенное лицо», ведь в подлиннике он звучит «The Confident Agent». Только агент являлся важной персоной. Он, единственный, давал собственноручную подписку о сотрудничестве, должен был письменно излагать информацию, мог получать ценные подарки. А агент платный, согласно контракту, еще и получал жалованье.

Не спешите в добровольцы. Серьезные деньги шли лишь провокаторам из эсеров в разгар уличного террора до октября 1917-го. При НКВД платили задержкой с отправкой в Магадан, а преступный мир получал всегда гроши. Сегодня зарплатой в 10 тысяч рублей можно обидеть не только современного коммерсанта, но и мигранта.

Плод

Начиная с 30-х годов, агенты породили коллективное чувство опасности. Причины просты - репрессии. Именно при Сталине сформировались те приказы и секретное делопроизводство, которые с незначительными изменениями дожили до конца мая 2013 года. Несмотря на то что после оттепели слухи больше влияли на общественное настроение, чем сама действительность, плод людского воображения продолжал формировать миф о всепроникающих агентах. В основном это касалось Комитета государственной безопасности, что до буржуазной революции 1991 года было небезосновательным.

Эпоха капитализма патологический страх перед осведомителем стерла. Время стало удобное, политическая полиция прекратила свое доминирующее существование.

Сборником советов сталинского генпрокурора Андрея Вышинского «О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистско-бухаринской агентуры» теперь интересуются только Митьки для создания своих концептуальных зарисовок.

План

Советский сыск к началу 90-х давно захлестнула рутина и липа. Принципы планового хозяйства напрямую касались и агентуры. На инспекторов уголовного розыска и оперуполномоченных отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности спускали оперплан. Так, например, в Ленинграде в 1985 году у автора статьи план состоял из двух агентов и пары доверенных лиц в квартал. На каждое лицо заводилось дело. Оформление требовало справок, анкет, бланков и прочей алхимии. В шкафах не хватало мест, а партия требовала перевыполнения вала.

Как производная в секретные массивы вбивались данные по каждому дому, организации, пирожковой, индустрии. «На картах за шторками» вырисовывалась всепоглощающая сеть, в отделениях милиции нецензурным отвечали смехом.

Трудно объяснить нюансы, да они и не имеют никакой журналистской ценности.

Псевдонимы

С веяниями времени столичные штабы формировали новые приказы, но внизу становилось все грустнее. Формуляры требовали неукоснительной пунктуальности в агентурном бумагообороте, а исполнители, понимая, что согласно приказам прожить нельзя ни часа, шутили. Одни своим виртуальным агентам давали романтические псевдонимы - Эсмеральда, Клеопатра, Жозефина, другие переходили в довлатовскую эстетику - Нуф, Наф, Ниф. Подписки о сотрудничестве писали жены, тещи, а за тех, кто и знать не знал, что он тайный агент, расписывались сами опера.

Не улыбайтесь, есть шанс, что и вы агент, а ныне ваше личное дело перемещается в руки архивариуса.

Господин осведомитель

«001» вдохнул надежду в оперативную работу. Своего рода уверенность в завтрашнем дне. Согласно приказу все негласные источники делятся теперь на платных агентов, которых быть много не может, и осведомителей, оформление которых серьезно упрощено.

К тому же на шесть пунктов наш министр утер нос Джеймсу Бонду.

Ключевое же слово в данном контексте, конечно, осведомитель.

Впервые в истории агентурной работы начиная с 1917 года этот термин официально закреплен в документе. Было бы интересно взять интервью у того, кто первым ушел в царскую стилистику. Навряд ли автора впечатлил французский детектив по мотивам Сименона «Мегрэ и осведомитель», скорее терминология была заимствована из изданной лет десять назад инструкции начала ХХ века Московского охранного отделения по организации и ведению внутренней агентуры.

Нельзя сказать, что слово осведомитель менее обидное для россиянина, чем презрительно-интеллигентское «сексот» или простонародное «стукач», но агентом теперь петербуржец вне своего желания точно не будет.

Если кому все же нужно системно выговариваться и задекларированное существительное «осведомитель» его коробит, то можно выбрать что-нибудь из позднелагерного - «дятел», «наседка».

«Фонтанка» предлагает нейтральное - ябеда.

Что касается мира профессиональных жуликов, то в их отношениях с детективами могут разобраться лишь сами персонажи этой замкнутой субкультуры.

Евгений Вышенков, "Фонтанка.ру"

Агентурный метод - это совокупность приемов и способов легендированного поведения негласных сотрудников (агентов) и оперативных сотрудников правоохранительных органов и спецслужб по выведыванию оперативно значимой информации и документированию противоправных действий путем установления или развития доверительных отношений с ее обладателями.

Суть агентурного метода составляет непосредственное функционирование различных категорий конфидентов в криминальной среде. Это обусловлено замкнутостью такой среды, блокированием ею каналов утечки информации о преступной деятельности, строгой внутригрупповой дисциплиной и конспирацией действий преступников. Благодаря агентурному методу становятся возможными получение сведений о «противнике», достижение целей выявления, предотвращения и раскрытия преступлений, документирования преступных действий. Без такого участия и такой помощи немыслимы успешная борьба с преступностью, обеспечение безопасности личности, государства и общества.

Вполне очевидно и объективно необходимо, чтобы лица, проверку или разработку которых осуществляют ОРО, по меньшей мере не знали их агентов и других конфидентов. Это жизненно важно как с позиций обеспечения безопасности этих лиц, так и для исключения противодействия им, а следовательно, и результативности проводимых ОРМ. Ведь успех работы конфидентов напрямую зависит от того, что о них не знает и не должен знать широкий круг лиц, а тем более разрабатываемые и проверяемые. В связи с этим действие конфидентов предполагает применение преимущественно негласных средств и методов ОРД.

Практика показывает, что ОРМ, о проведении которых становится известно в криминальной среде, утрачивают эффективность и становятся просто бессмысленными. Поэтому проведение ОРМ допускается лишь в тех пределах, при которых может быть обеспечена зашифровка как ОРМ, так и их участников.

Необходимость обеспечения конфиденциальности и применения иных мер защиты обусловливается характером преступлении, для выявления, предупреждения и раскрытия которых требуется сбор оперативной информации. Это главным образом тяжкие и особо тяжкие преступления, совершаемые группами (нередко организованными), члены которых тщательно скрывают свои намерения и действия, отличаются исключительной дерзостью и особой жестокостью, высокой степенью маскировки.

Известно, что ОПГ, организованные преступные сообщества, банды, экстремистские террористические организации нередко осуществляют свою контрразведку, для чего создают специальные «службы безопасности» или подбирают отдельных профессионалов, в том числе бывших сотрудников правоохранительных органов и спецслужб; главная их цель - выявить агентов и иных конфидентов ОРО. Это обусловливает жесткое противоборство ОРО и ОПГ с применением одних и тех же средств и методов. Преступники при этом имеют более выгодные условия, поскольку не связаны нормами права, бюрократическими процедурами, используют помощь коррумпированных должностных лиц в правоохранительных органах и спецслужбах, нередко имеют более высокую техническую оснащенность и опытные кадры для ведения такого противоборства, нередко из числа бывших оперативников.

Все это объективно обусловливает использование помощи граждан преимущественно на конфиденциальной основе, необходимость закрепления их сотрудничества на законодательном уровне .

В основе агентурного метода лежит содействие граждан ОРО, под которым следует понимать осознанное волевое поведение лиц, заключающееся в получении оперативно значимой информации и передаче ее представителю ОРО, или осуществление конкретных действий по решению оперативно-розыскных задач борьбы с преступностью по инициативе ОРО при условии доверительности и при необходимости конспиративности отношений.

Содействие можно определить также как помощь или деятельное участие лиц в подготовке и осуществлении ОРМ при условии неразглашения сведений о личности и характере их действий.

По смыслу ст. 17 ФЗ об ОРД конфиденты обязаны предоставлять информацию ОРО, в том числе сообщать о всех известных случаях совершения преступлений, т. е. ориентированы законодателем исключительно на получение оперативной информации. Вместе с тем не исключается и их непосредственное участие в предотвращении преступлений, в том числе тяжких и особо тяжких. Следует учитывать, что на основе оперативной информации о готовящихся, замышляемых посягательствах либо уже совершенных противоправных деяниях, лицах, их совершивших, обстоятельствах происшедшего в конечном счете становятся возможными поиск доказательств и раскрытие преступлений.

Содействие включает сбор и получение оперативно-розыскной информации, действия по использованию добытых сведений для подготовки ОРМ, их реализации в уголовном судопроизводстве и в целях предупреждения преступлений.

Содействие представляет собой процесс получения оперативно-розыскной информации, имеющей отношение к возможному совершению, приготовлению к преступлению или уже совершенному уголовно наказуемому деянию. Такие сведения конфиденты могут получать как путем визуальной фиксации действий субъектов преступлений, их окружения, лиц, которые были свидетелями преступления, так и путем бесед с ними. Возможность информировать ОРО о предметах и документах, которые могут служить доказательствами по делу, представлять сведения о противодействии преступников может быть связана с профессиональной деятельностью лиц, привлекаемых к содействию.

Содействие ОРО может заключаться в практической реализации полученной оперативно-розыскной информации и связано с осуществлением мероприятий, направленных непосредственно (или опосредованно) на решение задач по предотвращению и раскрытию преступлений. Содействие может быть использовано при предотвращении преступлений путем непосредственного устранения условий, способствующих их совершению, или создания условий, при которых совершение преступления невозможно или затруднительно, а также путем склонения к отказу от совершения преступления. Содействие лиц может быть использовано для целей документирования преступных действий разрабатываемых.

Исходя из содержания ст. 17 ФЗ об ОРД, содействующие лица должны ориентироваться на получение оперативной информации, поскольку они обязаны представлять информацию ОРО, в том числе сообщать о всех известных случаях совершения преступлений. Это связано с тем, что не все лица, привлекаемые к сотрудничеству, могут непосредственно соприкасаться с актами преступных действий, которые можно предотвратить посредством личного вмешательства, а тем более ликвидировать причины и условия совершения преступления. Далеко не все лица в состоянии активно воздействовать на складывающуюся ситуацию, поскольку они либо не имеют возможности ее изменить, либо не в состоянии влиять на конкретных лиц в целях склонения их к отказу от задуманного. Вместе с тем негласные сотрудники в состоянии информировать оперативников о готовящихся, замышляемых посягательствах либо сообщить им об уже совершенных противоправных деяниях, лицах, их совершивших, обстоятельствах происшедшего, что в конечном счете способствует поиску доказательств по делу и раскрытию преступления.

чает обязательной реализации данного права во всех случаях изъявления лицами подобного желания. Для этого должно быть согласие ОРО на установление отношений сотрудничества с такими лицами, привлечение их к подготовке или проведению ОРМ. Решение данного вопроса - прерогатива соответствующих ОРО, которым ФЗ об ОРД (ст. 15) дано право устанавливать названные отношения.

Содействие лиц должно соответствовать практической целесообразности, поэтому принципиально важно, чтобы ОРО решали стоящие перед ними задачи, предусмотренные ФЗ об ОРД, при помощи содействующих им лиц, а не наоборот.

Если рассматривать результативность выполнения специальных заданий по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений с точки зрения возможностей содействующих лиц, то обнаруживается ее прямая зависимость от работы ОРО. Конфиденциальное содействие достигает этих целей лишь в том случае, если результаты труда источников информации будут реализованы оперативниками в конкретных ОРМ и следственных действиях.

Как следует из прямого указания ст. 17 ФЗ об ОРД, отдельные лица могут привлекаться к подготовке или проведению ОРМ с их согласия. Соответственно они должны не только знать, что будут оказывать содействие ОРО, но и выразить на это согласие.

Поскольку сотрудничество в ряде случаев предполагает заключение контракта, то этим объективно закрепляется согласие на участие лица в подготовке и проведении ОРМ. Согласие при содействии лиц на бес-контрактной основе устанавливается: из личной беседы с сотрудником оперативного подразделения; выполнения официального задания, которое позволяет осознать его смысл и роль в нем соответствующего лица; многократного выполнения поручений или просьб, которые дают основания для вывода о характере выполняемых действий.

Такой подход позволяет отличать содействие граждан ОРО от представления информации, способствующей выявлению и раскрытию преступления. Например, опрос лица не является содействием ОРО.

На практике достаточно часто возникают ситуации, когда граждане обращаются в правоохранительные органы с заявлениями, не желая передавать данные о себе либо при условии сохранения в тайне факта их обращения в правоохранительные органы и спецслужбы, а также с информацией, которая, на их взгляд, значима для практических работников. Однако такую помощь нельзя назвать конфиденциальным содействием с позиций ФЗ об ОРД. Если рассматривать подобное участие в ОРД как содействие, тогда необходимо признать, что всякое лицо, обратившееся в правоохранительный орган с заявлением, может попасть в категорию содействующих лиц.

Данный подход представляется неверным ни с позиции ФЗ об ОРД, ни с практической точки зрения, поскольку: 1) информация, поступающая от лица, которая служит или может служить поводом к возбуждению уголовного дела, не может считаться информацией конфиденциального характера, а представившее ее лицо - конфиденциальным сотрудником; 2) лицо, представившее информацию, реализует цели, не связанные с ОРД; 3) направленность поиска информации в ОРД должна исходить по преимуществу от должностного лица ОРО, которое определяет ценность полученной информации и дает правовую оценку событий и действий, в противном случае инициатор информации объективно будет не способствовать осуществлению ОРД, а мешать ее осуществлению; 4) если информация конкретна и достоверна, то это еще не основание для причисления лица к числу лиц, оказывающих содействие ОРО.

Содействие граждан ОРО может выражаться в двух формах: контрактной и бесконтрактной.

Контрактная форма содействия предполагает обязательное заключение договора о сотрудничестве, в котором оговариваются специальные условия и требования сотрудничества, а также права и обязанности сторон.

Контрактная форма содействия, как правило, предполагает долгосрочное сотрудничество, ведение активной разведывательно-поисковой деятельности в криминальной среде, получение за это вознаграждений и других выплат. Срок такого контракта определяется соглашением сторон, а также возможностями лица оказывать результативное содействие ОРО. В случае утраты такой возможности контракт может быть расторгнут, например при расшифровке лица, привлеченного для участия в проведении ОРМ на негласной основе, в силу объективного изменения обстановки и др.

Конфиденциальное сотрудничество может осуществляться также на бесконтрактной основе и выражаться в представлении ОРО информации, принадлежащих ему служебных или жилых помещений для обеспечения осуществления ОРМ, в участии в ОРМ, оказании иных услуг.

Виды конфиденциального содействия, его условия, документальное оформление определяются ведомственными нормативными актами ОРО.

Как следует из прямого предписания ФЗ об ОРД, ОРО запрещается использовать конфиденциальное содействие по контракту депутатов, судей, прокуроров, адвокатов, священнослужителей и полномочных представителей официально зарегистрированных религиозных объединений.

Представляется, что данное положение связано с обеспечением свободы воли лица на участие в ОРД при наличии противоречий между профессиональными обязательствами и условиями контракта. Это, например, обеспечение независимости судей при принятии решения на проведение ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан, сохранение адвокатской тайны и обеспечение подозреваемому, обвиняемому права на защиту.

Вместе с тем важно отметить, что конфиденциальное сотрудничество с перечисленными категориями лиц полностью не исключается. Федеральный закон об ОРД запрещает только контрактную форму содействия, что не исключает привлечения вышеназванных лиц для подготовки и проведения ОРМ на бесконтрактной основе. Например, для участия в проведении оперативного эксперимента для выявления и документирования факта коррупции, проведения ОРМ, направленных на обеспечение государственной безопасности, раскрытие похищения человека, угрозы убийством и других преступлений.

Содействие граждан ОРО допустимо только для решения задач ОРД, предусмотренных ст. 2 ФЗ об ОРД и входящих в компетенцию ОРО.

Содействие граждан ОРО - суть агентурного метода, а он, в свою очередь, составляет основное содержание ОРД.

Сотрудничество лиц с ОРО, как уже отмечалось, имеет исключительно добровольный характер. При этом мотивация такого сотрудничества может быть самой разной.

• См.: Федоров А. В., Шахматов А. В. Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативнорозыскную деятельность. СПб., 2005.

Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Самарин Н.Ю., Корчмарюк В.А. Оперативно-розыскная психология.

Санкт-Петербург, 2005.

Лекция 5. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ АГЕНТУРНОГО МЕТОДА В ОРД

Агентурный метод и психология: постановка проблемы

Реализация агентурного метода предполагает наличие как минимум двух человек: с одной стороны, того, кто стремиться выведать информацию, представляющую оперативный интерес, с другой - того, кто такой информацией располагает. Сегодня любой грамотный человек из литературы, кинофильмов, периодической печати прекрасно знает о том какие методы применяет милиция в своей работе.

Как же получается, что все знают или, по крайней мере, догадываются, а негласные методы применяются и применяются довольно успешно? В такой постановке вопрос скорее риторический, он сродни не менее древнему вопросу о том, почему все знают, что преступления раскрываются, но, тем не менее, совершаются вновь и вновь. Если же говорить серьезно, то за этим вопросом стоит целый комплекс организационных, тактических и психолого-педагогических проблем, острие которых обращено, если так можно сказать, на активизацию человеческого фактора в ОРД.

Хуже обстоит дело с психолого-педагогическим обеспечением ОРД, хотя очевидно, что активизация человеческого фактора без разрешения целого ряда психологических, социально-психологических и педагогических проблем невозможна. Речь идет, в частности, о необходимости разработки научно обоснованных методов профессионального отбора кадров для оперативных аппаратов на основе профессиограмм и психограмм, внедрения аналогичных методик комплектования агентурной сети, создания в ОВД действенной психологической службы, которая могла бы взять на себя заботу о поддержании психического здоровья личного состава, постоянно работающего в экстремальных психофизиологических условиях, создания нормального психологического климата в подразделениях и т.д.

Применительно к агентурному методу наиболее актуальны на наш взгляд, такие вопросы, как влияние на психику субъектов ОРД особенностей этого метода, заключающихся во внедрении оперативного работника или агента в преступную среду и конспиративное выведывание при непосредственном общении с разрабатываемыми и проверяемыми необходимой информации, обеспечение психологической достоверности легенды и линии поведения оперативного работника или агента в среде разрабатываемых, психология установления пространственного и личного контакта с ними, выведывания оперативно значимой информации.

Агентурный метод связан с внедрением оперативного работника или секретного сотрудника в преступную среду. Говоря о преступной среде, следует иметь в виду, что определенный слой людей, отличающихся более или менее устойчивой психической общностью, позволяющей рассматривать его как специфическую большую группу.

Дело не в численности этого слоя, хотя он и достаточно велик в количественном отношении, а в тех общих, значимых с точки зрения социальной психологии признаках, которые отличают большие группы. Прежде всего - это наличие специфических регуляторов социального, точнее асоциального, поведения: нравов, обычаев и традиций. Их существование обусловлено наличием достаточно специфической практики - негативно отклоняющегося поведения, относительной неустойчивостью, с которой воспроизводятся исторические формы этой практики.

В преступной среде отчетливо проявляются и такие элементы большой социальной группы, как достаточно общие ценностные ориентации и установки, нормы и правила общения и поведения, наконец, свой специфический язык вербальной и невербальной коммуникации - жаргон, условные жесты, мимика. В этих условиях внедрение оперативного работника или агента в преступную среду превращается в серьезную психологическую проблему, обусловленную закономерностями социальной перцепции, т.е. восприятия, понимания и оценки людьми других людей, а, следовательно, и необходимости формирования социально-психологического образа «Я - свой». Острота этой проблемы определяется рядом факторов, прежде всего: а) продолжительностью, содержанием и формой контакта оперативного работника или агента с преступной средой или отдельными ее представителями; б) степенью интегрированности групповых отношений, характером и направленностью жизнедеятельности группы, образующей преступную среду.

Психологические проблемы применения агентурного метода оперативным работником

При применении агентурного метода перед оперативным работником и негласным сотрудником возникают сходные, но далеко не одинаковые проблемы. В начале рассмотрим те из них, которые возникают перед оперативным работником. Представим несколько ситуаций.

Ситуация первая. В целях сбора информации о лицах и фактах, представляющих оперативный интерес, сотрудник в течение какого-то времени посещает места концентрации антиобщественного и преступного элемента, традиционные места сбыта похищенного, приобретения наркотиков. Если речь идет о парке, сквере, рынке, «пятачке» у ресторана и т.д., то для формирования образа «Я свой» бывает вполне достаточно чисто внешних аксессуаров избранного ролевого поведения: соответствующая экипировка, а в определенных случаях, кроме того, употребление сленга или жаргона.

Усложним ситуацию, направив сотрудника с той же целью в притон. Здесь он столкнется с достаточно высокой степенью интеграции группы, причем степень этой интеграции тем выше, чем жестче и энергичнее общество отвергает субкультуру данной группы: группа наркоманов интегрирована больше чем группа алкоголиков, но меньше чем группа преступников. Адаптация в этой среде будет проходить психологически сложнее, затратнее и в силу большей сплоченности среды, и в силу более выраженных признаков группы, в частности, определенной своей системы ценностных ориентаций и установок, норм и правил поведения и общения, наконец, системы санкций, с помощью которых группа возвращает своего члена на путь соблюдения, выполнения установленных норм и правил и карает, нередко, в прямом смысле этого слова, за отступничество.

Для адаптации к такой среде сотруднику недостаточно чисто внешнего перевоплощения, оно должно затрагивать и определенные элементы психологической структуры личности, обеспечивающие воспроизведение конкретных компонентов того образа «Я-свой», которые бы легко опознавались, идентифицировались в группе с точки зрения социальной перцепции. А для этого необходимы значительные интеллектуальные и эмоционально-волевые усилия, позволяющие избежать ошибок в ролевом поведении на основе самоконтроля.

Усложним ситуацию еще больше, поручив сотруднику внедриться в преступную группу, занимающуюся, к примеру, разбойными нападениями на квартиры граждан. В этих условиях от сотрудника требуется воспроизведение не отдельных компонентов образа «Я - свой», а полное и достоверное перевоплощение по сути в другую личность, своим внешним видом и, главное, поведением, создающим полную иллюзию человека, усвоившего определенную психологию, нормы и правила поведения и общения, характерные только в преступной среде. Такое перевоплощение требует очень больших интеллектуальных и эмоционально-волевых усилий, постоянного самоконтроля для обеспечения наблюдения за собой как бы со стороны, маскировки собственных психических состояний и испытываемых чувств даже при кратковременном - час, два - контакте сотрудника с проверяемым или разрабатываемым. Причем поведение сотрудника должно быть максимально естественным и раскованным, что достигается опытом, детальным продумыванием легендируемой роли, линии поведения, обстановки и условий контакта.

Даже весьма схематичное и условное описание ситуации внедрения оперативного работника в преступную среду позволяет следующим образом сформулировать общую закономерность степени проявления при этом психологических проблем: чем продолжительнее по времени, интенсивнее по содержанию и теснее по форме контакты оперативного работника с преступной средой, с одной стороны, чем интегрированнее групповые отношения, сплоченнее члены сообщества, асоциальнее их установки, ценностные ориентации и практические действия, с другой, тем сложнее протекание психологических процессов адаптации сотрудника к среде, больше затраты нервной и физической энергии, выше эмоциональное напряжение, необходимые ему для формирования образа «Я - свой» и достижения цели внедрения.

Наиболее распространенными ошибками при этом являются:

Неумение видеть и понимать психологические особенности и психические состояния партнера по общению;

Неумение видеть и слышать себя как бы со стороны;

Доминирование привычного выражения лица, поз, жестов и т.д., независимо от конкретной ситуации;

Несоответствие избранного имиджа образу человека определенной социальной группы, с которым сотрудник должен идентифицировать себя.

Неумение маскировать свое психическое состояние и испытываемые чувства.

Для большинства агентов уголовного розыска, как правило, не существует проблемы адаптации в преступной среде, так как, по логике вещей, она должна быть для них естественной, «родной». Ведь человек привлекается к негласному сотрудничеству именно потому, что имеет обширные связи в преступной среде или подходы к проверяемым и разрабатываемым, в той или иной степени относящихся к этой среде.

Разумеется, это не исключает трудностей внедрения в конкретную преступную группу, членом которой агент не является, или установление психологического контакта и доверительных отношений с конкретным лицом в условиях внутрикамерной разработки. Но в целом проблема адаптации и в том или ином случае агентом решается психологически легче и успешнее, чем сотрудником, т.к. ему, как правило, и это как правило подчеркнем особо, не нужно специально формировать образ «Я - свой» для проверяемых и разрабатываемых.

Итак, первый аспект надежности агента, который может быть определен как ролевая надежность.

Второй аспект может быть определен как статусная надежность агента.

Третий аспект может быть определен как собственно психологическая надежность агента.

Итак, суть психологической проблемы использования агентуры для разработки лиц, представляющих оперативный интерес, заключается, прежде всего, в своеобразной психической раздвоенности личности, «внутри» которой одновременно сосуществуют два взаимоисключающих образа «Я-свой»: один образ для тех с кем агент сотрудничает в силу взятых на себя обязательств и искреннего желания порвать с прошлым, исправить или искупить «ошибки молодости», другой для своего окружения, в котором он вынужден постоянно находиться в интересах своей негласной деятельности. Такая раздвоенность оказывает сильное деформирующее воздействие на личность агента, способствуя возникновению:

Различной степени выраженности акцентуаций его характера вплоть до психопатий и связанное с этим затруднение нормального протекания познавательных и эмоциональных процессов, что серьезно ограничивает возможности использования агента, особенно для разработки опытных, волевых преступников, внедрения в организованные преступные группы;

Ограничительного поведения, которое проявляется в отказе (явном или скрытом) от активной разведывательной деятельности, если ее успех, по мнению агента, не гарантирован или связан с определенным риском, иными словами, верх берет мотив не желания достичь успеха, а самосохранения и психологического комфорта;

Мнимого сотрудничества, когда агент разрешает маргинальный статус, делая выбор в пользу преступной среды, становясь дезинформатором или двурушником.

Итак, мы выяснили, что агентурный метод является серьезной психологической проблемой. А это неизмеримо повышает значение соответствующего психологического обеспечения его практического применения. Оно также является достаточно сложной, комплексной по своему содержанию проблемой, охватывающей весьма широкий круг вопросов.

Основы ее решения, по сути, закладываются уже при комплектовании аппаратов уголовного розыска и формировании агентурной сети, организации профессиональной подготовки и повышения квалификации оперативного состава, обучения и воспитания негласных сотрудников. Ведь очень часто именно непрофессионализм, особенности протекания психических состояний, затрудняющие реализацию познавательных процессов, сковывающие в экстремальных ситуациях эмоционально-волевую сферу, делают невозможным применение агентурного метода оперативным составом и серьезно снижают эффективность работы агента.

Психологические аспекты разработки легенды

С точки зрения психологии легенда - это вербальное и невербальное выражение социальной роли, в которой выступает оперативный работник или агент, выполняя негласное задание. Она не сводится, поэтому только к придумыванию какого-то правдоподобного рассказа о личности внедряемого в преступную среду, а в обязательном порядке должна включать в себя средства невербальной коммуникации, обеспечивающие достоверность рассказа. В зависимости от обстоятельств внедрения, особенностей образа жизни и поведения разрабатываемых и проверяемых, этими средствами могут служить: элементы экипировки, документы прикрытия, особые знаковые системы, принятые в той или иной социальной группе: татуировки, прическа, всевозможные отличительные знаки и т.д.

При разработке легенды для оперативного работника и агента существует определенная специфика. Вместе с тем есть общие требования, которым легенда должна соответствовать.

Во-первых, легенда должна быть такой, чтобы внедряемый обладал необходимыми знаниями, навыками, умениями, личностными свойствами в соответствии с социальной ролью заданной легендой. Не следует выбирать роль, с которой оперативный работник или агент плохо знаком. Для успешного ее выполнения им придется запомнить много новых сведений, овладеть новыми навыками и умениями. Память тоже может подвести, могут сработать привычные стереотипы поведения, не соответствующие легендируемой роли. В силу этого оперативными сотрудниками, которые, как правило, недостаточно хорошо знают детали тюремного быта, жаргон, «законы» и традиции преступной среды, не следует выбирать роль ранее судимого, а тем более человека, имеющего богатый криминальный опыт.

В подобных ситуациях сотруднику надежнее, несколько изменив биографические данные, выдавать себя за человека, потенциально полезного для разрабатываемых. В этих условиях риск расшифровки значительно снижается.

При использовании агентуры, располагающей обширными связями в преступной среде, целесообразно продумать вопрос, как совместить его реальную социальную роль с негласной деятельностью. Для этого, не создавая специальной легенды, можно ввести в его реальную роль ряд элементов, которые бы объясняли интерес к тем или иным оперативно значимым событиям. Так, агент может «увлечься» автомобилями и под этим предлогом установить тесные контакты с похитителями автомашин.

При использовании агента для разработки в условиях ИВС оптимальный вариант - по возможности максимально приблизить легендируемое положение агента к его реальному социальному положению. Так, если агент был судим давно ему не следует придумывать «свежую» судимость, т.к. он не знает существующих в настоящее время порядков в исправительной колонии, фамилии лиц из числа администрации и т.д. (например, кто стоит на зоне и в конкретных отрядах). Сохранение в легенде основных моментов биографии способствует тому, что агент играет как самого себя и не попадается на мелочах.

Во-вторых, легенда должна разрабатываться не только с учетом личности оперативного работника или агента, но и личности разрабатываемого или проверяемого. Вымышленная роль должна вызывать доверие со стороны разрабатываемого, а это значит, что оперативный работник или агент по легендируемому положению должны относится к такой социальной группе, которая является для разрабатываемого референтной.

Чем сильнее сам разрабатываемый идентифицирует себя с такой группой, тем больше доверия он испытывает к ее мнимому представителю. При наличии исключений из общих правил обычно ранее неоднократно судимый с большим доверием относится к ранее судимому. Если же разрабатываемый несмотря на совершение тяжкого преступления не идентифицирует себя с преступной средой или, более того, относится к ней отрицательно, легендируемая судимость вызывает негативную реакцию.

В специальной литературе многими практическими работниками высказывается точка зрения, согласно которой легендируемое агентом преступление должно совпадать с преступлением разрабатываемого. С таким мнением трудно согласиться безоговорочно. Иногда значительно надежнее, если эти преступления не совпадают. В таком случае легендируемая сфера криминальной деятельности разрабатываемому неизвестна в деталях, при обсуждении которых можно легко расшифроваться.

В-третьих, легенда должна быть увязана с потребностями и интересами разрабатываемого или проверяемого. Избранная социальная роль может вызывать доверие разрабатываемого, но не его откровенность. Значит, разрабатываемого нужно чем-то заинтересовать, предстать перед ним человеком, способным помочь советом или делом. Все эти и многие другие элементы и моменты должны быть предусмотрены в легенде.

Сфера потребностей и интересов разрабатываемых в условиях ИВС и СИЗО, как правило, ограничена поиском выхода из создавшегося положения. Поэтому обычно легендируемое положение агента - опытный человек, много повидавший на своем веку, способный дать дельный совет.

Увязка легенды с потребностями и интересами разрабатываемого как по «воле», так и в условиях ИВС и СИЗО обеспечивается и заданностью примерной тематики общения. Она может быть сведена к следующим 4 группам:

Общность социальных установок, интересов, целей в жизни, в эту же группу входит тематика на так называемую «преступную тему»;

Отношение к окружающим людям, близким связям, прошлым и настоящим сообщникам;

Мысли, чувства, переживания, касающиеся семейных отношений, особенно интимных отношений, внебрачных связей;

Сфера досуга, взгляды на использование свободного времени для отдыха, развлечений, вид этих развлечений, любимые места отдыха и т.д.

В-четвертых, легенда должна предусматривать использование определенной экипировки и документов прикрытия, полностью соответствующих легендируемой социальной роли оперативного сотрудника или агента. Доверие к легендируемому образу значительно повышают такие детали, как определенные сигареты, газеты, выпускаемые в той местности откуда по легенде приехал оперативный работник или агент, наличие в карманах одежды каких-то мелких предметов, характерных для представителей определенных профессий и т.д.

В-пятых, легенда должна быть максимально простой и ясной, легкой для запоминания и воспроизведения. Чем проще и яснее легенда, тем меньше шансов у разрабатываемого «зацепиться» за какие-то детали, мелочи и, раскручивая их, расшифровать оперативного работника или агента.

Чем сложнее легенда, тем труднее ее запомнить, эмоционально, вербально и двигательно точно воспроизвести отдельные нюансы легендируемых фактов.

В этой связи серьезное значение приобретает предварительное сенсорное ознакомление оперативного работника или агента с теми опорными элементами легендируемой «биографии», которые связаны с местом жительства или работы, маршрутами движения, условиями отбывания наказания и т.д. и т.п. Иными словами, если по легенде сотрудник или агент проживали или проживают на улице Н., то они обязаны там побывать или, в крайнем случае ознакомиться с соответствующими фотографиями, если они содержались в ИВС или СИЗО, им следует побывать там и не просто увидеть здание или помещение, но вдохнуть соответствующий специфический запах, попробовать «тюремной баланды» и только в этом случае в момент общения с разрабатываемыми сработает зрительная, слуховая, осязательная, обонятельная, вкусовая виды памяти, не только оживляющие легенду, но и способствующие ее точному воспроизведению.

Психологические аспекты ввода в разработку

Ввод в разработку с точки зрения психологии есть обеспечение контактов между оперативным работником или агентом и разрабатываемыми, своеобразная разновидность решения специфической задачи завязывания знакомства. Ее приходится решать всякий раз, когда разрабатываемый или проверяемый незнаком оперативному работнику или агенту лично, находя ответ на два основных вопроса: где и как осуществить знакомство.

Все варианты ответа на вопросы «где» и «как» в условиях разработки «по воле» перечислить невозможно, все зависит от конкретных условий и, если хотите фантазии сотрудника или агента. Все варианты, известные вам из курса ОРД, приемлемы, если соблюдать три основные условия, помня, что:

а) место и форма знакомства должны полностью соответствовать легенде;

б) существуют, как мы уже говорили, специфические варианты типа «вагонный попутчик», «сосед в очереди», «больничная палата» и т.д., создающие максимально эффективные условия для завязывания знакомства;

в) завязывание знакомства всегда активное действие или бездействие, направленное на привлечение внимания разрабатываемого.

Основные методы развития знакомств тоже можно подразделить на два:

1. Зондирование слабых и уязвимых мест;

Ну а какие экстраординарные меры существуют? Набор их достаточно велик: защита объекта от нападения хулиганов, грабителей, похитителей, автомобильная авария, пожар и т.д.

Обеспечение пространственного и психологического контактов в условиях внутрикамерной разработки имеет свою специфику, вызванную довольно ограниченным набором вариантов организации знакомств. В практике ОВД чаще всего применяют такие приемы, как:

Агент находится в свободной камере, затем туда помещают разрабатываемого, агент в данном случае находится в психологически более выгодном положении «хозяина»;

Агент водворяется в камеру, где уже находится разрабатываемый;

Разрабатываемый и агент некоторое время находятся в общей камере, затем их под каким-либо предлогом переводят в камеру на двоих или из общей камеры удаляются все арестованные, кроме агента.

Ввод в разработку - это не просто соединение в пространстве и во времени оперативного работника, агента и разрабатываемого, но и установление между ними психологического контакта: от первичного восприятия друг друга до доверительных отношений. На стадии ввода достигается, как правило, первичный психологический контакт - взаимное восприятие. Вот почему так важна экипировка и внешний вид лица, вводимого в разработку. Они являются визитными карточками образа «Я-свой». Созданию этого образа способствует (может способствовать) процедура задержания и обыска агента на глазах у разрабатываемого.

Психологическое обеспечение контакта, установления доверительных отношений и получения оперативно значимой информации.

Нередко бывает так, что доверительные отношения с разрабатываемыми или проверяемыми вроде бы установлены, а он не спешит сообщать факты и обстоятельства, представляющие оперативный интерес. Вот теперь оперативному работнику и агенту может пригодится тот примерный набор тем для общения, о котором мы уже говорили. Используя их методом «проб и ошибок», нужно стремиться укреплять, развивать общение, как бы исподволь подводя разрабатываемого к деталям, интересующим сотрудника или агента.

А если времени мало и интересующие сведения необходимо получить как можно скорее? Тогда следует активизировать процесс общения, специально направить его на получение оперативно значимой информации. Выделим три момента, которые помогут это сделать и в условиях разработки по воле, и в условиях внутрикамерной разработки.

Прежде всего, можно использовать такой психологический прием, как вызов на откровенность. Оперативный работник или агент начинают первыми рассказывать о себе, своих отношениях с кем-то, о материальном положении и т.д., делая это, разумеется в рамках легенды.

Третий момент. Нередко разрабатываемый из-за желания казаться более значительной фигурой, чем это есть на самом деле, доказать свое равенство собеседнику или даже превосходство над ним, начинает излагать свои мысли, основы жизненной философии, вкрапливая туда вымышленные или реальные громкие дела, подтверждающие его силу, ловкость, смелость, безнаказанность и т.п. вот здесь то и нужно выбрать верную линию поведения: либо проявить неподдельный интерес и тем самым стимулировать разрабатываемого на дальнейшие излияния, либо делать вид, что все безразлично и тем самым вынуждать разрабатываемого к еще большей откровенности, либо выражать недоверие к рассказу, упрекая собеседника в хвастовстве и вынуждая его теме самым «предъявлять доказательства», т.е. сообщать подробности, имена, места хранения похищенного, оружия и т.п. (сообщников на воле).

Имея немало общего с разработкой на воле, внутрикамерная разработка отличается и значительной спецификой. На человека, содержащегося в СИЗО или ИВС, обвиняемого или подозреваемого в совершении конкретного преступления, действует ряд таких психологических факторов. Речь идет, в частности, о таких факторах, как подозрение в совершении преступления, изоляции от общества, физическое бездействие, нервное возбуждение от допросов, «информационный голод», скука, дискомфорт, «публичность одиночества», нравственные страдания (как положительные, так и отрицательные), эмоционально-сентиментальный голод - тоска по близким и т.д.

Все это давит таким тяжким грузом даже на человека, имеющего большой криминальный опыт. Практически единственный выход - общение с соседом или соседями по камере. Именно в силу этих причин камера ИВС или СИЗО превращается в место, которое порождает «эффект откровенности». Но в отличие, скажем, от вагонных попутчиков, откровенность соседей по камере сдерживает естественный страх разоблачения и «подсадки».

О психологии вывода из разработки

Из возможного комплекса возникающих при этом проблем рассмотрим только те аспекты, которые связаны с психическим самочувствием агента или негласного сотрудника. Может случиться так, что в ходе разработки агент или оперативный работник начинают чувствовать психологический дискомфорт: не могут вступить в контакт с разрабатываемым, нарастает внутренняя напряженность, перерастающая в чувство тревожности и даже страха. Если попытки руководителя разработки снять эти психические состояния не приносят успеха, то сотрудника или агента из разработки необходимо вывести во избежание психического или физиологического срыва, последствия которого спрогнозировать трудно.

Вместе с тем, необходимо помнить, что нередко недобросовестные агенты могут просто симулировать такие состояния, стремясь поскорее выйти из разработки. Принятие решения в такой ситуации зависит от результатов воспитательного воздействия на агента. Удастся добиться успеха - разработку следует продолжить. Если же есть сомнения в результативности проведенных воспитательных мероприятий, разработку следует прекратить, т.к. от неуверенного в своих силах или не желающего активно работать агента толку мало.

Сергей Михайлов

Агентурная работа как средство уничтожения личности

Ещё до публикации в № 49 "Саратова" статьи "Резидент выходит на связь. Агентурная работа: как это делается" я предвидел, что начатая тема должна быть продолжена.

В той статье была пересказана лишь только механика агентурной работы в органах внутренних дел без фактов и конкретных подробностей, со ссылкой на совершенно секретный приказ В. Бакатина от 7 июля 1989 года № 0015. Было рассказано о технике агентурной работы, о том, как происходит вербовка агентов и резидентов, о способах передачи информации, о системе действия конспиративных и явочных квартир, об оплате и льготах агентам.

Всё это, безусловно, было написано не ради "жареного" факта, чтобы в очередной раз удивить и попугать читателя очередной "жутью".

Теперь имеет смысл развить эту тему и рассказать о том, что известно немногим – как на самом деле агенты используются органами внутренних дел в раскрытии преступлений, как с их помощью реализуются, иначе не скажешь, грязные замыслы.

Начинал работу в милиции в оперативной группе по поимке карманников. Своими учителями считает таких асов уголовного розыска, как Николай Вихарев и Игорь Моргунов. Но главным учителем в этой работе была следователь Валентина Ивановна Степунина, которой он будет благодарен всю жизнь.

В то время он сам лично и в группе за два года поймал 142 преступника, из них 48 особо опасных рецидивистов. Из последней служебной аттестации: "В сложной оперативной обстановке быстро ориентируется, способен принимать правильные решения, проявляя при этом сообразительность, настойчивость и инициативу. Обладает профессиональной интуицией".

Личная жизнь его непроста: три года назад умерла жена, воспитывает двоих детей. Беспартийный. Вышел из КПСС в декабре 1989 года, публично заявив на партсобрании о своих принципиальных расхождениях в понимании взаимоотношений партии и правоохранительных органов. Дважды увольняли, восстанавливался, боролся, проигрывал и побеждал, но всегда последовательно отстаивал свою позицию, если был уверен в своей правоте.

Я думаю, именно поэтому Игорь согласился тогда на беседу со мной и откровенно поделился своим мнением об оперативной работе. Кстати, о спокойном и медлительном течении нашей жизни и "оперативных" способностях руководства. В статье не была названа его фамилия, но через несколько дней он и другие причастные к публикации были оперативно установлены. Лыков, в частности.

Он был вызван к заместителю начальника Управления Приволжского УВД на транспорте Г. Спирину. Вот о чём была беседа со слов Лыкова: "Когда я зашёл в кабинет, Спирин пригласил начальника особой инспекции (инспекция, работающая по личному составу. – С.М. ).

Как живёшь?

Нормально.

Как дети, что кушают? Не женился?

А как же ты воспитываешь детей?

Этот вопрос меня оскорбил своим лицемерием, три года он мне никем из руководства не задавался. Это было началом "доверительной беседы". Меня спросили, читал ли я статью в "Саратове" об агентурной работе. Я сказал, что читал. Спросили, знаю ли я корреспондента Михайлова. Я сказал, что знаю. Спросили, о чём я разговаривал с корреспондентом. Ответил, что высказал своё отношение к оперативной работе". И механизм системы был пущен в ход. Так называемое расследование началось, со слов Игоря, как обычно, с нарушения закона – сбора компромата. Но неудачно...

Игорь решился рассказать многое о том, что известно ему, о так сказать, "теневой" стороне агентурной работы. Он многим рискует. Многим, если не всем. Но он идёт на это. Сознательно. Почему, я думаю, вы поймёте, если всё прочитаете до конца.

- Игорь, статья в "Саратове" об агентурной работе вызвала переполох. Из Москвы из МВД России приехали два высокопоставленных оперативных работника, чтобы выявить лиц, которые поставили мне информацию: а именно приказ № 0015 и ряд агентурных сообщений. С их точки зрения (а у меня была встреча с ними), эта статья расценивается как предательство интересов дела.

О самой агентурной работе было написано очень много и подробно. Вспомним хотя бы книгу В. Понизовского "Ночь не наступит" - настольная книга для сыщиков по агентурной работе. А книга "Журналист для Брежнева" Ф. Низнанского и Э. Тополя рассказывает о негласной работе милиции. Игорь, как твои коллеги и ты сам восприняли появление публикации статьи в "Саратове"?

Я могу подробно прокомментировать каждый абзац этой статьи, но хочу начать с цитаты... Сталина: "Людей нужно заботливо и внимательно выращивать, как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево". Вспомните такую ситуацию. Девочка жалуется воспитательнице: "А Петя разбил вазу". "Молодец, Машенька, - гладит по головке девочку воспитательница. – Петя, иди в угол". Потом подобные "невинные" доносы в школе, в институте, на предприятии... Это наша система поощряла всегда. Воспитывался дух доносительства. И вот цепочка: ябеда, стукач, агент. А есть ли разница между изменником Родины и предателем?

"Оперативная" работа, проводимая в домашних условиях, в детском саду, в школе, подготовила уродливую почву к доносительству. Это стоило миллионов жизней в период репрессий, искалеченных и погубленных жизней в наше время. Тому примером может служить "витебское дело", когда не могли найти настоящего преступника и осуждали невиновных: 13 неправедных приговоров и один человек был расстрелян. Эти люди сознавались в несовершённых преступлениях потому, что к ним применяли меры физического воздействия как в камерах, так и в кабинетах. Об этом писали газеты. А "свердловское дело", где тоже один был приговорен к расстрелу, а другие осуждены к длительным срокам. А в Саратове, вспомните, два года ловили насильника (с 1979 по 1981 г.): по школам ходили, предупреждали, но ведь нигде не писали, что, прежде чем поймать насильника настоящего, поймали псевдонасильника, который вначале признался в этих преступлениях. Но, слава Богу, потерпевшие его не опознали. Почему он признавался? Потому что "помощники" оперативников очень хорошо работали в камерах, а сами оперативники – в кабинетах.

Когда ты пришёл ко мне с копией приказа и с агентурными сообщениями, я мало удивился. Утечка информации вполне возможна: сколько из органов было уволено оперативных работников. Но дело не в этом. Сами по себе агентурные сообщения ни о чём секретном не говорят, у меня тоже, как и у любого другого опера, их полный сейф. Между прочим, тебя неверно информировали. То, о чём писал "источник", сообщение которого ты цитировал в газете, не подтвердилось, преступления такого не было.

Я предлагаю поговорить о психологии агентурной работы, о её смысле, о её нужности. Давай лучше говорить о вещах конкретных: я тебе дам информацию, так сказать в "цвет", то есть подлинную.

- Тогда, при нашей встрече, ты сказал, что инструкции приказа об агентуре резко расходятся с тем, как это делается на самом деле.

Да, главное требование приказа – это иметь количественный аппарат агентов и, конечно, качественный, который даёт надёжную информацию. Но в жизни это, как правило, ерунда.

Несколько лет назад я разрабатывал ("разрабатывать" - оперативным путём получать информацию об "объекте") и задержал агента под псевдонимом, скажем "Олень", который занимался спекуляцией и распространением наркотиков. Взят он был с поличным – морфий, эфедрин, холодное оружие. Короче говоря, весь набор. Ему "светило" до 10 лет. Так вот этот "Олень" был на связи у "лучшего" опера, которого нам всегда ставили в пример. У него на связи было... 33 агента. Как он "успевал" их отрабатывать (то есть проверять их агентурные сообщения), для меня, понятно, липа. Его агенты были "липовые" на бумаге: для отчёта руководству. Сколько я знал этого опера, но не видел, чтобы он сам раскрывал преступления, он просто делал "палочки" или отрабатывал готовый, раскрытый уже материал.

В отношении этого "Оленя" было возбуждено уголовное дело. Но оно было прикрыто. Спросишь, почему я сам не вмешался? Это особый разговор и касается он моего второго увольнения из органов. Начинать придётся издалека.

История агента КГБ "Жени".

В 1987 году я разрабатывал начальников: одного из отдела УВД облисполкома, и поныне работающего там, и из ГУВД. Один агент этих работников, "Женя", работал на КГБ.

"Женя", молодая женщина, назову её Иванова, была агентом московского и саратовского КГБ. Но вся ужасная суть в том, что Иванова была осуждена к этому времени за валютные махинации и взятку к трём годам "химии". Она была отправлена из Москвы для отбывания наказания в Горький. Но оттуда её за интимные связи с иностранцами перевели на "химию" в Саратов. Здесь её передали на связь КГБ и милиции.

Вот что писал в своей жалобе в Москву в КГБ СССР невинно осужденный, друживший с "Женей" некто Б. (он же и был с помощью провокации со стороны "Жени" и её покровителей посажен в тюрьму): "Иванова рассказала мне, что в Москве сотрудничала с работниками КГБ (их фамилии опускаются. – С.М. ). Рассказывала о своих связях с иностранцами, в частности, с работниками посольства США Майклом Арминакисом по кличке "Гейш", Вилли Элдоном, Марвином Киевским. В Саратове она тоже имела контакты с работниками КГБ (их имена также опускаются. – С.М. ). Она передавала информацию об иностранцах.

Встречи с работниками КГБ происходили в номерах 30 и 33 гостиницы "Волга". Иванова рассказывала, что несколько раз из здания КГБ по телефону разговаривала с работниками посольства США в Москве Арминакисом и Элдоном. При разговоре присутствовали работники КГБ, разговор записывался на плёнку и сразу переводился находившимся тут же переводчиком. Сама Иванова хорошо владела английским и французским языками.

В апреле 1986 года Иванову пригласили работники КГБ в гостиницу "Волга" и предложили ей принять участие в подготовке задержания и разоблачения американского журналиста Николоса Данилоффа. В начале июня Иванову вызвали в Москву. В поезде её сопровождали два человека".

Известно из центральной печати, что Данилофф был задержан и его потом обменяли на нашего гражданина, по-моему, по фамилии Захаров. Посредством Ивановой и организованной ею провокации при помощи сотрудников милиции этот самый Б., написавший жалобу в КГБ СССР, был арестован за хранение наркотиков и посажен на два года.

А Иванова продолжила свою провокационную деятельность уже в отношении гражданина Ф., молодого человека, бывшего с ней в близких отношениях и знавшего её дело. Однажды из саратовского аэропорта Иванова улетала в Москву вместе с ним (находясь на "химии", она часто летала туда). Там она передала ему при посадке пакетик якобы с лекарствами для мамы, так как она была без сумки и в одном платье. Ну, тот и взял. А потом взяли и его. Страховал всю операцию её "шеф", один из начальников отдела УВД, чьим агентом она была. Операция по задержанию планировалась заранее. А сама Иванова спокойно улетела в Москву. Позже она, выйдя замуж за коммерсанта, уехала в ФРГ. Я не буду описывать ход следствия, судебных процессов, называть все нарушения закона, это просто займёт много времени. Хочу только отметить одно обстоятельство весьма специфического характера – на свидетеля по делу Ф., гражданина М., было совершено покушение. Его пытались сбить автомашиной "москвич" двое неизвестных, несколько позже трое неизвестных встретили его в подъезде дома, от них он сумел убежать. У адвоката, защищавшего Ф., были похищены все документы, переданные мною ему и относящиеся к уголовным делам Б. и Ф. Документы эти подтверждали причастность к этим делам и виновность "шефа" из органов и самой Ивановой. На судебном процессе один свидетель, инспектор уголовного розыска, в открытую рассказал, как происходило задержание Б. и кто такая Иванова. На судебных заседаниях Иванову постоянно охраняли сотрудники уголовного розыска. И вот на этом процессе я "прокололся" с другим агентом – К. Когда в перерыве в доверительной беседе он рассказывал мне, как сбывал сухой эфедрин, привозил его килограммами и продавал один грамм за 30 рублей, я тайно записывал это на магнитофон, но агент почувствовал меня, случайно задев рукой карман пиджака, в котором находился магнитофон, и говорить прекратил. Впоследствии этот агент, используя свои связи в Москве, взял крупную ссуду в банке и скрылся в ФРГ. А сотрудника ГУВД, чей это был агент, перевели на повышение в Москву.

Чего боялись работники КГБ и милиции? Они покрывали преступницу, которая была их агентом. И я об этом доподлинно не только знал, но и доказал фактами. Хотя бы тем, что была сделана оперативная запись на магнитофонную плёнку разговора Б. с начальником отдела УВД облисполкома, чьим агентом являлась Иванова – "Женя". Сам Б. передавал эту запись в прокуратуру области, но расследования не проводилось.

Своей оперативной разработкой я хотел показать преступную работу высокопоставленных работников с использованием агентуры. Но история, связанная с агентом "Женей", коснулась и меня...

(Продолжение следует )

Приказа о том, какие подразделения ведомства смогут заниматься агентурной работой.

В известной песне "Наша служба и опасна, и трудна" есть маленькая недоговоренность. В строчке: "и на первый взгляд как-будто не видна" замалчивается важный нюанс: некоторые грани полицейской работы и не должны быть видны - ни на первый взгляд, ни на третий, ни на любой другой.

Сколько агентов оперативники внедрили в преступные группировки? Какие телефоны стоят на прослушке? За кем установлена слежка? Все это важная государственная тайна. Но все мы знаем, что полиция занимается такой работой. Без оперативно-розыскных полномочий служба правоохранителей была бы не только опасна и трудна, но и во многом безнадежна. Зачастую именно тайные методы часто позволяют вывести преступника на чистую воду, хотя, конечно, и работать в открытую - гласными методами - правоохранители тоже должны уметь.

Далеко не все сотрудники МВД имеют право заниматься секретной работой. Допустим, участковый уполномоченный не может внедрять в банду местных алкоголиков своего человека. Если и сделает это, то не в рамках закона об оперативно-розыскной деятельности.

Не вправе приставить "хвоста" к гражданам и начальник паспортного стола - даже при всем желании. Следователь, между прочим, тоже не внедряется в банды, он как раз занимается процессуальной работой. Поэтому в министерстве внутренних дел есть масса сотрудников и подразделений, чья работа проходит вне конспиративных квартир.

Перечень подразделений, имеющих право на секретную работу, в соответствующих ведомствах существовал всегда. Но в МВД сейчас заканчивается реформа, многие структуры изменились, да и в целом сейчас перерабатывается вся нормативная база ведомства. Поэтому министерство разработало приказ, четко определяющий список подразделений и должностных лиц, правомочных осуществлять оперативно-розыскную деятельность.

В подготовленном перечне 13 подразделений. При этом у одних из них есть право заниматься оперативной работой в полном объеме, установленном соответствующим законом, у других четко обговорены конкретные формы работы.

Например, в центрах и отрядах спецназа полиции должны быть специально выделенные сотрудники, занимающиеся оперативной работой. Они вправе проводить следующие оперативно-розыскные мероприятия: "опрос", "наведение справок", "наблюдение", "отожествление личности", "обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств"; использование конфиденциального содействия граждан. Нетрудно догадаться, что таким способом оперативники из подразделений спецназа смогут выделять, скажем, зачинщиков во время беспорядков. Кстати, многие машины спецотрядов, включая автомобили-водометы, оснащены видеокамерами и микрофонами. Они записывают все, что творится вокруг. Потом эти данные могут стать доказательством при суде. И пока одни спецназовцы будут силой успокаивать разбушевавшуюся толпу (например, разгоряченных футбольных болельщиков), другие будут вычислять вожаков и самых рьяных. Мало получить фото, надо еще узнать имя человека.

В списке есть хорошо известные названия - угрозыск, службы собственной безопасности, национальное бюро Интерпола. В полном объеме секретной работой могут заниматься подразделения по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите. Нет в приказе, и это ожидаемо, ГИБДД, лицензионно-разрешительных подразделений. Они никогда не входили в подобные перечни, у них гласная работа.