Верховный суд объяснил, когда можно пересмотреть дело с подачи третьего лица. Потому что ты уверен, что все тебе должны

Дата: 06.06.2006

МЭРТ и Агентство по страхованию вкладов разработали поправки в закон «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций», вводящие имущественную ответственность топ-менеджеров за доведение банков до банкротства. Первый замгендиректора АСВ Валерий Мирошников рассказал «Газете.Ru», как это защитит интересы кредиторов банков, в том числе вкладчиков.

– Зачем в законе нужны изменения, определяющие имущественную ответственность руководителей за доведение банков до банкротства?

– Они продиктованы общей направленностью политики государства: сейчас оно нацелено планомерно защищать интересы кредиторов. В конце 2003 и в середине 2004 года были приняты законы о страховании банковских вкладов и о выплатах Банка России вкладчикам банков, не вошедших в систему страхования. Теперь вкладчики с суммами вкладов до 100 тыс. рублей могут себя чувствовать спокойно.

Но чем хуже вкладчики и иные кредиторы обанкротившихся банков, у которых требования к должнику превышают 100 тысяч рублей?

Их тоже должны эффективно защищать законы о банкротстве. И в этих законах в том числе будет прописана ответственность менеджеров, членов советов директоров, акционеров банка за доведение его до банкротства.

– Почему эти поправки предложены только сейчас? Банки начали банкротиться не сегодня.

– Действительно, банкротства происходят уже довольно давно. И до кризиса 1998 года, и после него на глазах у изумленной публики «лопались» Токо-банк, ЛЛД-банк, «Нацкредит», банк «Чара» и многие другие.

Но с конца ноября 2004 года вступил в силу закон, который наделил полномочиями конкурсного управляющего при банкротстве банков Агентство по страхованию вкладов. В течение полутора лет мы накапливали опыт: сейчас у нас в производстве находятся 74 банка, которые либо банкротятся, либо находятся в процессе принудительной ликвидации. На основе этого опыта мы и сформулировали предложения об изменении закона. Они находятся в русле инициатив Минэкономразвития, которое в последнее время предпринимает серьезные усилия для совершенствования норм корпоративного регулирования.

– Схожие нормы об ответственности руководителей есть в законе о банкротстве. Почему они «не работают»?

– Да, эти нормы существовали и до сегодняшнего дня. Но практика их применения весьма ограничена, на деле к ответственности почти никто из виновных не привлекался. Этому есть много причин, но я приведу только один пример, поражающий абсурдностью.

Однажды, в самом начале своей работы мы попытались определить, какой суд должен рассматривать иск о привлечении к субсидиарной ответственности руководителя банка за доведение его до банкротства.

Мы подали иск в суд общей юрисдикции, а там нам говорят: «Это экономический спор, идите в арбитражный суд».

Обратились в арбитражный суд, а там нам указывают на то, что претензии предъявлены к физическому лицу, а потому спор должен рассматривать суд общей юрисдикции. Этот пример как нельзя лучше иллюстрирует состояние дел в этой сфере в целом. Так что наши поправки – это не революция, а эволюционный процесс развития существующего законодательства, чтобы оно начало эффективно работать.

– В прессе поправки уже окрестили «презумпцией виновности». Не нарушают ли презумпцию невиновности требования к руководству банков оправдываться за банкротство перед судом?

– Презумпция невиновности предусмотрена в уголовном законодательстве и касается привлечения к ответственности за уголовное преступление. В гражданском же праве, наоборот, широко распространены нормы о презумпции виновности лица, нарушившего свои обязательства. Достаточно сослаться на статью 401 ГК РФ, где об этом сказано. При этом законодательство не рассматривает такое положение, как нарушение прав участников гражданского оборота. В нашем случае речь идет именно о гражданских правоотношениях и об имущественной ответственности тех лиц, которые довели банк до банкротства.

Мы просто «ставим ситуацию на ноги», указывая, что бремя доказывания своей невиновности ложится на лиц, которые руководили банком.

Иначе просто нельзя. Сейчас мы приходим в банки, в которых зачастую уже ничего нет: уничтожены все документы и база данных. Руководитель, который не обеспечил сохранность, в этом случае нам говорит «Я ничего не знаю», «сначала найдите документы, которые я подписывал».

В этом случае доказать его вину практически невозможно, хотя она очевидна. А мы предлагаем, чтобы руководитель сам доказывал, что он сделал все, чтобы не допустить банкротства.

– С какой существующей юридической нормой можно сравнить предлагаемую вами материальную ответственность руководителей банков?

– Аналогом является ответственность за понесенные убытки, которые выплачивает, например, магазин, продавший некачественный товар. На наш взгляд, если руководитель банка не докажет, что при первых признаках неблагоприятной ситуации он не принял необходимые меры для предотвращения банкротства, он должен нести ответственность. Если мы обнаружим, что перед банкротством руководитель совершал сделки, которые мы квалифицируем как направленные в ущерб кредиторам, мы тоже будем считать их направленными на банкротство. Если он не докажет обратного.

– Как обстоят дела с подобными законами в зарубежных законодательствах?

– Там действуют схожие нормы. Закон ФРГ об акционерных обществах говорит, что члены правления, которые нарушили свои обязанности, должны возместить причиненный ущерб как солидарные должники. Если вопрос о том, проявили ли они заботливость порядочного и добросовестного руководителя, является спорным, то бремя доказывания возлагается на них.

Можно вспомнить недавнюю историю с Enron, когда суд признал виновными двух руководителей компании. На мой взгляд, это правильно. Руководитель за то и получает высокую зарплату, что отвечает за свои действия.

– Как будет рассчитываться размер материальной ответственности и как она будет взыскиваться?

– Подсчитать размер ответственности просто. Баланс банка состоит из суммы активов и суммы обязательств. Разница между активами и обязательствами и есть та сумма, которую не получили кредиторы и которая будет взыскиваться. Но вопрос о взыскании упирается в необходимость взыскания с физических лиц, и это отдельная и не только наша проблема. Пока можно предположить, что требования по задолженности можно будет перепродать коллекторским агентствам – фирмам, специализирующимся на возврате долгов.

– Как вы думаете, угроза наказания будет достаточным стимулом для руководителей банка соблюдать закон?

– Нашей целью не является кого-то наказывать. Мы стремимся исправить ситуацию. Предлагая эти поправки, мы, в первую очередь, хотим создать в среде банковских работников моральное и психологическое неприятие подобных действий. Если исходить из того, что люди делятся на порядочных, непорядочных и некую колеблющуюся аморфную массу, то мы направляем свои действия на тех, кто колеблется, вынуждая их изменить линию своего поведения в положительную сторону.

Банкротство грозит банку, если у него активы меньше или равны обязательствам. Что можно сделать в этом случае? Есть три рыночных порядочных варианта: остановиться и распределить деньги среди кредиторов; пополнить уставный капитал, чтобы банк заработал; продать банк, хотя заплатят наверняка только за бренд и филиальную сеть. Эти варианты предусматривают или затраты, или просто отсутствие прибыли. А некоторые руководители выбирают совсем другой вариант: забрать активы, которые зачастую составляют десятки миллионов долларов, и заменить их на «мусорные» векселя.

Они предпочитают этот вариант из-за того, что за такие действия еще никого серьезно не наказали.

Наша задача как раз и заключается в том, чтобы исключить четвертый вариант, убедить банкиров в том, что чистая совесть и уважение клиентов и профессионального сообщества стоят гораздо дороже, чем, скажем, украденные $20 млн.

Мы движемся в этом направлении, и сейчас у нас уже зафиксировано четыре случая добровольного погашения задолженности перед кредиторами. А если изменить законодательство, их будет еще больше.

– Предусматривают ли поправки различия между умышленным и неумышленным банкротством?

– Нет. Зачем их разделять, если ответственность одна и та же? Но надо внести ясность. «Предумышленное банкротство» – это термин из уголовного права. Мы же рассматриваем случаи «доведения до банкротства», которое может быть следствие как умысла, так и грубой неосторожности (например, вследствие некомпетентности).

– Распространяются ли ваши поправки на случаи отзыва лицензии из-за отмывания денег банками?

– Напрямую нет. У нас есть два признака несостоятельности. Первый – если банк не способен расплатиться с кредиторами. Второй, внутренний признак – активы меньше, чем обязательства. Однако довольно часто бывает так, что ЦБ отзывает лицензию за отмывание денег, а мы выясняем, что организация уже давно фактически являлась несостоятельной и лишь с помощью различных махинаций казалась вполне благополучной. Так было, например, с Содбизнесбанком, когда общественность принялась было ругать ЦБ за отзыв лицензии у хорошего банка, а потом выяснилось, что он, по сути, был фактическим банкротом уже несколько лет.

– На какой стадии разработки находятся поправки? Какова их дальнейшая судьба?

– На сегодняшний день они находятся на согласовании в министерствах и ведомствах; мы ждем замечаний и предложений, которые МЭРТ и мы должны учесть. Затем доработанный законопроект, видимо, будет внесен МЭРТом в правительство, что при благоприятном ходе дел может произойти осенью.

«Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление» гласит ч. 1 ст. 50 Конституции РФ. Этот важнейший правовой принцип - «non bis in idem» получил закрепление еще в п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также в Протоколе №7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которым «никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое это лицо уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого государства». Данное положение в УК РФ представлено как проявление принципа справедливости и внешне выражено формулой: «Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление» (ч. 2 ст. 8). Данные нормы соответствуют положениям Международного пакта о гражданских и политических правах (п. 7 ст. 14). В нем указано: «Никто не должен быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже был окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом каждой страны».

Данный принцип уголовно-процессуальный закон адресовал не только суду, но также органам предварительного расследования и прокурору. В частности, п.п. 4 и 5 части 1 ст. 27 УПК РФ предусмотрено, что уголовное преследование в отношении подозреваемого или обвиняемого прекращается если в отношении подозреваемого или обвиняемого имеется вступивший в законную силу приговор по тому же обвинению либо определение или постановление суда о прекращении дела по тому же основанию; если в отношении подозреваемого или обвиняемого имеется неотмененное постановление органа дознания, следователя, прокурора о прекращении дела по тому же обвинению, либо от отказе в возбуждении уголовного дела. Процессуальный закон, таким образом, исключает возможность вынесения по одному и тому же делу не только двух и более обвинительных приговоров, но и любых других окончательных решений.

Приведенные нормы, однако, не препятствуют тому, чтобы после вступления приговора в законную силу осуществлялась проверка его законности

и обоснованности в порядке надзора или возобновление производства по делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельствам, как не препятствуют они и проверке (прокурором или судом) постановления органа предварительного

расследования о прекращении дела.

Тем не менее, данный принцип предполагает невозможность пересмотра вступивших в законную силу судебных решений в целях ухудшения участи осужденного или оправданного, на что указано в

к рассмотрению запроса судьи Московского областного суда Н.В. Григорьевой1. Как отмечается в этом Определении, в соответствии со ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, исключение из запрета повторно осуждать за то же деяние и, следовательно, пересматривать окончательные приговоры судов допускается, лишь если это необходимо в силу новых или вновь обнаруженных обстоятельств, в том числе указывающих на судебную ошибку, приведшую к незаконному осуждению. В других случаях окончательные приговоры судов пересмотру не подлежат. При этом из сопоставления ч. 1 ст. Конституции и п. 7 ст. 15 Международного пакта следует, что после окончательного разрешения дела ни один оправданный по обвинению в преступлении не может быть вновь судим за него и ни одному осужденному не может быть за то же деяние назначено еще одно, в том числе дополнительное, наказание либо более суровое наказание, в то время как оправдание или смягчение наказания не исключается и после вынесения окончательных приговоров, так как такое изменение всегда служит защите прав граждан от допущенных судебных ошибок. В соответствии с указанными положениями ст.

405 УПК РФ закрепляет правило о недопустимости поворота к худшему при пересмотре судебных решений в порядке надзора: «Пересмотр в порядке надзора

обвинительного приговора, а также определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой

ухудшение положения осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела не допускаются».

МЭРТ и Агентство по страхованию вкладов разработали поправки в закон о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций, вводящие имущественную ответственность топ-менеджеров за доведение банков до банкротства. Первый замгендиректора АСВ Валерий Мирошников рассказал, как это защитит интересы кредиторов банков, в том числе вкладчиков.

Зачем в законе нужны изменения, определяющие имущественную ответственность руководителей за доведение банков до банкротства?

Они продиктованы общей направленностью политики государства: сейчас оно нацелено планомерно защищать интересы кредиторов. В конце 2003 и в середине позапрошлого года были приняты законы о страховании банковских вкладов и о выплатах Банка России вкладчикам банков, не вошедших в систему страхования. Теперь вкладчики с суммами вкладов до 100 тыс. рублей могут себя чувствовать спокойно.

Их тоже должны эффективно защищать законы о банкротстве. И в этих законах, в том числе будет прописана ответственность менеджеров, членов советов директоров, акционеров банка за доведение его до банкротства.

Почему эти поправки предложены только сейчас? Банки начали банкротиться не сегодня.

Действительно, банкротства происходят уже довольно давно. И до кризиса 1998 года, и после него на глазах у изумленной публики «лопались» Токо-банк, ЛЛД-банк, «Нацкредит», банк «Чара» и многие другие.

Но с конца ноября позапрошлого года вступил в силу закон, который наделил полномочиями конкурсного управляющего при банкротстве банков Агентство по страхованию вкладов. В течение полутора лет мы накапливали опыт: сейчас у нас в производстве находятся 74 банка, которые либо банкротятся, либо находятся в процессе принудительной ликвидации. На основе этого опыта мы и сформулировали предложения об изменении закона. Они находятся в русле инициатив Минэкономразвития, которое в последнее время предпринимает серьёзные усилия для совершенствования норм корпоративного регулирования.

Схожие нормы об ответственности руководителей есть в законе о банкротстве. Почему они «не работают»?

Да, эти нормы существовали и до сегодняшнего дня. Но практика их применения весьма ограничена, на деле к ответственности почти никто из виновных не привлекался. Этому есть много причин, но я приведу только один пример, поражающий абсурдностью.

Мы подали иск в суд общей юрисдикции, а там нам говорят: «- Это экономический спор, идите в арбитражный суд».

Обратились в арбитражный суд, а там нам указывают на то, что претензии предъявлены к физическому лицу, а потому спор должен рассматривать суд общей юрисдикции. Этот пример как нельзя лучше иллюстрирует состояние дел в этой сфере в целом. Так что наши поправки - это не революция, а эволюционный процесс развития существующего законодательства, чтобы оно начало эффективно работать.

В прессе поправки уже окрестили «презумпцией виновности». Не нарушают ли презумпцию невиновности требования к руководству банков оправдываться за банкротство перед судом?

Презумпция невиновности предусмотрена в уголовном законодательстве и касается привлечения к ответственности за уголовное преступление. В гражданском же праве, наоборот, широко распространены нормы о презумпции виновности лица, нарушившего свои обязательства. Достаточно сослаться на статью 401 ГК РФ, где об этом сказано. При этом законодательство не рассматривает такое положение, как нарушение прав участников гражданского оборота. В нашем случае речь идёт именно о гражданских правоотношениях и об имущественной ответственности тех лиц, которые довели банк до банкротства.

В этом случае доказать его вину практически невозможно, хотя она очевидна. А мы предлагаем, чтобы руководитель сам доказывал, что он сделал всё, чтобы не допустить банкротства.

С какой существующей юридической нормой можно сравнить предлагаемую вами материальную ответственность руководителей банков?

Аналогом является ответственность за понесённые убытки, которые выплачивает, например, магазин, продавший некачественный товар. На наш взгляд, если руководитель банка не докажет, что при первых признаках неблагоприятной ситуации он не принял необходимые меры для предотвращения банкротства, он должен нести ответственность.

Если мы обнаружим, что перед банкротством руководитель совершал сделки, которые мы квалифицируем как направленные в ущерб кредиторам, мы тоже будем считать их направленными на банкротство. Если он не докажет обратного.

Как обстоят дела с подобными законами в зарубежных законодательствах?

Там действуют схожие нормы. Закон Германии об акционерных обществах говорит, что члены правления, которые нарушили свои обязанности, должны возместить причинённый ущерб как солидарные должники. Если вопрос о том, проявили ли они заботливость порядочного и добросовестного руководителя, является спорным, то бремя доказывания возлагается на них.

Как будет рассчитываться размер материальной ответственности и как она будет взыскиваться?

Подсчитать размер ответственности просто. Баланс банка состоит из суммы активов и суммы обязательств. Разница между активами и обязательствами и есть та сумма, которую не получили кредиторы и которая будет взыскиваться. Но вопрос о взыскании упирается в необходимость взыскания с физических лиц, и это отдельная и не только наша проблема. Пока можно предположить, что требования по задолженности можно будет перепродать коллекторским агентствам - фирмам, специализирующимся на возврате долгов.

Как вы думаете, угроза наказания будет достаточным стимулом для руководителей банка соблюдать закон?

Нашей целью не является кого-то наказывать. Мы стремимся исправить ситуацию.

Предлагая эти поправки, мы, в первую очередь, хотим создать в среде банковских работников моральное и психологическое неприятие подобных действий. Если исходить из того, что люди делятся на порядочных, непорядочных и некую колеблющуюся аморфную массу, то мы направляем свои действия на тех, кто колеблется, вынуждая их изменить линию своего поведения в положительную сторону.

Эти варианты предусматривают или затраты, или просто отсутствие прибыли. А некоторые руководители выбирают совсем другой вариант: забрать активы, которые зачастую составляют десятки миллионов долларов, и заменить их на «мусорные» векселя.

Они предпочитают этот вариант из-за того, что за такие действия ещё никого серьёзно не наказали.

Наша задача как раз и заключается в том, чтобы исключить четвёртый вариант, убедить банкиров в том, что чистая совесть и уважение клиентов и профессионального сообщества стоят гораздо дороже, чем, скажем, украденные $20 млн.

Мы движемся в этом направлении, и сейчас у нас уже зафиксированы четыре случая добровольного погашения задолженности перед кредиторами. А если изменить законодательство, их будет ещё больше.

Предусматривают ли поправки различия между умышленным и неумышленным банкротством?

Нет. Зачем их разделять, если ответственность одна и та же? Но надо внести ясность.

«Предумышленное банкротство» - это термин из уголовного права. Мы же рассматриваем случаи «доведения до банкротства», которое может быть следствие как умысла, так и грубой неосторожности (например, вследствие некомпетентности).

Распространяются ли ваши поправки на случаи отзыва лицензии из-за отмывания денег банками?

Напрямую нет. У нас есть два признака несостоятельности. Первый - если банк не способен расплатиться с кредиторами. Второй, внутренний признак - активы меньше, чем обязательства. Однако довольно часто бывает так, что ЦБ отзывает лицензию за отмывание денег, а мы выясняем, что организация уже давно фактически являлась несостоятельной и лишь с помощью различных махинаций казалась вполне благополучной. Так было, например, с Содбизнесбанком, когда общественность принялась было ругать ЦБ за отзыв лицензии у хорошего банка, а потом выяснилось, что он, по сути, был фактическим банкротом уже несколько лет.

На какой стадии разработки находятся поправки? Какова их дальнейшая судьба?

На сегодняшний день они находятся на согласовании в министерствах и ведомствах; мы ждём замечаний и предложений, которые МЭРТ и мы должны учесть. Затем доработанный законопроект, видимо, будет внесен МЭРТом в правительство, что при благоприятном ходе дел может произойти осенью.

Я регулярно получаю вопросы, которые обычно парни адресуют мирозданию, но, поскольку обратная связь с ним зачастую барахлит, сгодится и Винтовкина: «Почему меня никто не любит?» и любые вариации на тему («Почему у всех есть девушки, а у меня нет?», «Почему на меня не обращают внимание?», «Почему я не могу ни с кем завязать отношения?» и т.д.) И каждый раз мне сложно, чертовски сложно подобрать нужные слова, чтобы, с одной стороны, приободрить вопрошающего (потому что порой действительно нужно просто подождать). А с другой - заставить его взглянуть на объективные причины/привычки/характеристики, мешающие ему наладить межгендерный диалог.

Дабы избавить себя, а заодно и их, от мучений, я решила собрать в одном посте самые распространенные варианты ответов:

1. Потому что ты слишком мягкий

Я не считаю, что быть чувствительным, застенчивым, тактичным, предусмотрительным и послушным - это плохо. Но именно так обычно думают юные девы. И чем меньше лет девушке, тем, как правило, больше значения она придает хрестоматийным атрибутам маскулинности (решительности, граничащей с нахрапистостью, командным интонациям в голосе, стальному взгляду, волевому подбородку и далее по списку). Чтобы глянуть - и сразу понять: перед тобой не просто существо мужского пола, а самец, причем явно доминантный. А качества, находящиеся на противоположном полюсе, зачастую трактуются*, наоборот, как признак слабости и неуверенности в себе. И такие вот трепетные, не совсем (или совсем не) самцовые кавалеры обычно оказываются годны в качестве подружек, с которыми можно в кино и потрепаться, но смотреть на них без трусов, спасибо, как-то не хочется.

*Разумеется, такой подход с точки зрения гуманизма (и взрослой женщины вроде меня), - жестокий, поверхностный, даже глупый. Но юные девушки зачастую именно такие - поверхностные, стереотипно мыслящие и, прямо скажем, бессердечные существа.

2. Потому что ты замкнутый

Нет большей пытки, чем свидание с парнем, который не может связать двух слов, смотрит на тебя искоса и исподлобья, будто ты сделала чучело из его любимой таксы, и на любой вопрос отвечает так, словно каждое его «Эммм...» непременно будет использовано против него же. Во-первых, потому что девушка обычно настраивается на то, что это ее будут развлекать и увлекать. А когда в итоге она сама вынуждена тянуть на себе весь разговор и выступать в роли аниматора, - это, прямо скажем, облом. Во-вторых, общество молчунов и - это всегда большое испытание для женской самооценки. Головой-то она, может, и понимает, что проблема не в ней, а в тебе (и том, что, зависая сутками/неделями/месяцами в какой-нибудь соцсети, ты банально отвык - а может, никогда и не умел - общаться в реале). Но где-то глубоко внутри все равно ворочается червь сомнений: вдруг на самом деле ты обаятельный и красноречивый, а ведешь себя так с ней, потому что она элементарно не достаточно нравится тебе? А женщины, как ни крути, предпочитают общество того, кто от них без ума. И не скрывает это.

3. Потому что ты грубый

В том числе и особенно по отношению к девушкам. Ты им хамишь, дерзишь, подкалываешь и просто пытаешься при любой возможности унизить. Тестикулы бы пообрывать тому, кто убедил тебя в том, что женщины любят, когда их смешивают с грязью. Поверь мне на слово: не любят. Может, первое время некоторым из моих сестер по гендеру это и кажется очаровательно-эксцентричным и даже волнующим. Но потом непременно приходит осознание того, что ты так ведешь себя не от избытка силы, а, наоборот, от бессилия.

4. Потому что ты критикуешь

Способность во всем выискать ложку чего-нибудь дурно пахнущего и несъедобного («Симпатичная? Значит, наверняка дура или потаскушка», «Зарплату повысили на 10%? Ну так а цены выросли на 20» и т.д.), в принципе полезный по жизни навык. Известно же: чем меньше ты ждешь, тем меньше по итогу разочаровываешься. Но хорош этот навык только для его обладателя. Всем остальным (и девушкам в том числе) в обществе подобных негативщиков рано или поздно становится неуютно. Как говорится, красота - в глазах смотрящего. А давать шанс парню, у которого явно проблемы «со зрением», желающих нет.

5. Потому что ты жалуешься

Нытиков не любит никто. И даже мамы нытиков, которым положено утешать, гладить их по кудрям и нашептывать «все будет хорошо», делая все это, про себя думают, блин, ну сколько ж можно-то, а ну соберись уже, в конце концов! Если уж тебе так невмоготу и непременно надо куда-то излить свои страдания, заведи себе маленькую книжечку и записывай в нее все свои бедульки и бедищи. А девушкам совершенно не хочется выслушивать про то, что погода - дрянь, соседи достали своим ремонтом, предки выжили из ума, последний сезон «Игры престолов» - скукотища и так далее, в той же минорной тональности. И если ты рассчитываешь на то, что девушка ринется переубеждать тебя и доказывать, что жизнь на самом деле прекрасна и удивительна, то напрасно. Скорее уж она ринется в объятия к тому, кто не так болезненно относится к несовершенствам этого мира.

6. Потому что ты пассивен

В самом примитивном, абсолютно гетеросексуальном смысле. Мужчины, живущие по принципу «Придут и сами все предложат», обычно наивно полагают, что это правило распространяется и на женщин. А если его порог до сих пор не обивают прекрасные, готовые на все девы, то это временное явление. Надо просто поудобней устроиться на диване, удостовериться, что дверной звонок работает, и подождать. Увы, это не так. Женщины, как и сто лет назад, ждут, надеются и верят, что их будут завоевывать. И даже в наш суровый метросексуальный век на одного такого, как ты, приходится десяток потомственных «добытчиков».

7. Потому что с тобой скучно

Давай объективно взглянем на ситуацию. Чем, кроме учебы/работы, сериалов и соцсетей, наполнена твоя жизнь? Разбираешься ли ты хотя бы в чем-то действительно хорошо? Способен ты говорить о чем-то с горящими глазами дольше 15-ти минут? Да хоть бы и об этимологии русского мата или разнице между румынским и бельгийским порно. Как часто, общаясь с тобой, люди говорят: «О, круто!», «Ничосе!», «Вот уж никогда бы не подумал(а)!» и т.д. Женщины всегда тянулись - и будут продолжать это делать - к тем, кто знает, умеет, видел больше, чем они сами. А в том, что они не видят в тебе такого человека, виноват только ты и скудный диапазон твоих интересов.

8. Потому что ты сам себя не любишь

Если ты считаешь себя ничтожеством, то с какой стати кому-то воспринимать тебя иначе? Если уж выбирать между крайностями, то девушки больше симпатизируют слегка нарциссическим натурам (ключевое слово - «слегка»). С ними мы, хоть и на вторых ролях, но всегда в эпицентре внимания и событий. Главное, чтобы самомнение кавалера было основано не только на том, что в детстве ему мама твердила: «Малыш, ты самый лучший!», а на чем-то чуть более существенном и осязаемом.

9. Потому что ты уверен, что все тебе должны

Государство - ровные дороги и вежливых врачей, друзья - встретить в аэропорту в три часа ночи, девушки - сдавать номера своих телефонов, стоит тебе задержаться на них взглядом более трех секунд. Такие типы, во-первых, обычно оказываются махровыми занудами и эгоистами, которые только и твердят про свои потребности, по большей части неудовлетворенные. А во-вторых, зачастую сами не умеют и не имеют, что отдать тому, кто рядом. А отношения - это, как ни крути, парный вид спорта.