Кухня СКР: что мы узнали из процесса Максименко о жизни следователей. Дело в отношении генералов СК Михаила Максименко и Дениса Никандрова

Как бывший спецназовец поднялся по карьерной лестнице от рядового офицера до начальника Управления собственной безопасности Следственного комитета России — персоны, приближенной к главе СК Александра Бастрыкина

Журналисты пообщались со знакомыми силовиками, бизнесменами, адвокатам – теми, кто мог знать петербуржца Максименко лично. Большинство не отказалось добавить красок о его карьерном пути. Взлет будущего генерала начался девять лет назад. Так, от начальника физзащиты он дошел до персоны, приближенной к телу. И вскоре сменил поношенный свитер на «Бриони».

Интриги у «Фонтанки» не получится. Финал всем известен – могущественный начальник Управления собственной безопасности Следственного комитета России Михаил Максименко с вечера 19 июля замурован в Лефортово. Но в контексте этой публикации мы предлагаем на время забыть, кого из высокопоставленных арестовали вместе с ним, да и о том, при чем здесь самый известный вор в законе Шакро Молодой. Предмет нашего интереса даже не сам Максименко, а то, что его стереотип поведения был известен в Петербурге большинству людей, принимающих решения.

Родился Миша Максименко в Ленинграде, в семье служащих, 12 июля ему исполнилось 43. Средняя школа, средненькая квартира на Ленинском. В 23 года, в 1996-м, честно был спецназовцем в Чечне, в составе СОБРа при питерском УБОПе. Кстати, его хорошо должен помнить Герой России, ставший вчера же героем новостей, – петербуржец Алексей Махотин, служивший в те годы в тех же местах, что и Максименко.

Незаметная жизнь подошла к концу в сентябре 2007 года, когда был создан Следственный комитет при прокуратуре. Максименко стал начальником физической защиты ведомства. То есть шефа. Туда он попал через своего напарника по уголовному розыску Красногвардейского района Сергея Кошкаровского, который первый ушел в Минюст по Северо-Западу к Александру Бастрыкину.

Но так как Александр Иванович – наш, местный, загородный дом у него в Лисьем Носу, а работу свою он считает очень опасной, его охрана с Максименко во главе вставала рано. То есть фиксируем непосредственную близость. Из чего при желании можно всегда сварить влияние.

Не улыбайтесь. Наверняка многие видели, как, например, полковник заискивающе подшучивает секретарше в приемной генерала. Хотя девушка всего лишь вольнонаемная никто.

Взрослый Петербург не удивлен арестом влиятельного земляка из Следственного комитета — Максименко. Его имя помнят еще со времен рейдерской войны

И вот когда в Петербург в 2007 году прилетела антирейдерская бригада майора юстиции Олега Пипченкова и начала всех сажать, то бывший всего лишь спецназовцем Максименко стал влиять на эту бригаду. Напомним, помимо десятков знаменитых и просто фигурантов следователи решали судьбу кучи спорных активов. А цена каждому – миллионы или миллионы долларов.

– Не буду раздувать щеки, так как в то героическое время я приехал чуть позже, но сразу услышал фамилию Максименко. Им все прикрывались. Он звонил следователям, чуть ли не орал на них, – какие показания должны быть, кого трогать, а кто из мошенников хороший. Тогда и Бадри Шенгелия (бренд рейдерского Петербурга. – Прим. ред.) стал суперсвидетелем. Он дружил с ним. Я из деревни приехал и понял, как жить надо, когда увидел два бронированных джипа со спецназом, которые подвозили Бадри к зданию комитета на Мойке. Ведь Бадри дали госзащиту, – вспоминает «Фонтанке» бывший следователь бывшей бригады Михаил Маслов.

Да и сам автор в году так 2008-м видел Михаила Максименко живьем. Далеко не новый полосатый свитер с пятном на рукаве, потертые джинсы, коричневые стоптанные ботинки. Вид пролетария-силовика. Но году так к 2009-му его имя стали употреблять за серьезными столиками в дорогих ресторанах. Для одних он стал инструментом в борьбе за свое или чужое, для других – признаком опасности. Хотя, напомним, ни к какому следственному процессу он формально не имел ни малейшего отношения. Экипировка тоже изменилась – щеголял уже костюмом «Бриони».

– Он начал подниматься по теме «Арсенала». Это был первый его пример подобной деятельности. А одно из уголовных дел потихоньку переходило из одного органа в другой и, наконец, умерло, – так ответил петербургский предприниматель Фаиг Аскеров, непосредственно принимавший участие в столкновении интересов по «Арсеналу».

Как правило, те собеседники «Фонтанки», кто работал с Олегом Пипченковым, говорили журналисту, что с Максименко старались дружить из-за его близости к Бастрыкину.

Когда отгремели рейдерские войны, Максименко набрал тот вес, что позволил создать Следственному комитету целое управление собственной безопасности. Тут начался уже совсем другой масштаб. «Фонтанке» с нескрываемой после вчерашних арестов радостью столичные сотрудники секретничали, как Максименко расставлял людей и влиял на шефа. Судя по их ремаркам, начальник Следственного комитета Петербурга Александр Клаус должен быть тоже в приподнятом настроении. Ведь ему грозила проверка со стороны Максименко с предсказуемым результатом. Так что генерал слыл фигурой даже внутри Садового кольца.

Но все же «Фонтанка» нашла крупного человека, который не разделяет положительных внутриведомственных эмоций. Мы поговорили с самим Бадри Шенгелия, которому многие приписывают игру в уголовные дела за предприятия с Максименко. Шенгелия разрешил «Фонтанке» поставить лишь один комментарий.

– Напишите просто: это хороший человек. Мне очень жаль, – проговорил он грустным или уставшим голосом.

Хорошо, пусть Максименко и рулил тем, чем ему точно не положено, но об этом знали сотни правоохранителей, вплоть до верхнего уровня. Так что, арестован он, а правила игры – коммунальные.

И напоследок немного кадровой политики. В истории с атакой ФСБ на Следственный комитет надо знать главное – предупредил ли директор ФСБ Александр Бортников коллегу Александра Бастрыкина до начала задержаний? Вряд ли.

Иначе бы ведомства корректно договорились, и на сайте СКР первой встала бы официальная информация о совместной реализации. А она не встала. Голос Следственного комитета – генерал Маркин – был вынужден реагировать уже на новость в топе «Яндекса».

Евгений Вышенков

Оригинал материала: Интернет-газета

Газета «Московский комсомолец» , 21.07.16, «Арестованные руководители СКР сделали заявления в «Лефортово»: «Все плохо»»

Арест по подозрению во взяточничестве первого заместителя начальника Главного следственного управления СКР по Москве Дениса Никандрова и двоих сановников Следственного комитета Михаила Максименко и Александра Ламонова уже окрестили «арестом года» (всех троих 19 июля арестовал Лефортовский суд). Наш обозреватель, член ОНК Москвы наведался к ним в СИЗО «Лефортово» во время очередной проверки.

Перловый суп, гречка и кисель — вот и весь нехитрый казенный рацион обитателей «Лефортово» на четверг 21 июля. Для арестованных на днях первых лиц СКР это пока единственная пища, поскольку передачи им ещё родные не успели передать.

— А мне и передавать некому, — говорит руководитель управления собственной безопасности ведомства Михаил Максименко. — Близких в Москве нет. Они в Санкт Петербурге и им самим жить надо. Так что не надо им даже сообщать, что мне что-то нужно. Здесь все есть, всего достаточно.

Максименко, которого знающие люди назвали «серым кардиналом всего СКР», совершенно спокоен, демонстрирует удивительную выдержку во время разговора о бытовых условиях. Это первый заключенный, которого отсутствие телевизора и холодильника ничуть не тревожит.

— Нет — и не надо. Принесут, будет хорошо. Мне без разницы. Я могу жить в любых условиях.

На вопрос про здоровье отвечает в той же философской манере:

— Поболит и перестанет. У меня столько контузий было, что я давно забыл, как это — когда нигде не колет, не щемит. Откуда ранения? В Чечне служил. И потом я ещё в спецназе 7 лет был. Так что смогу спать хоть на полу и есть один хлеб. Это все действительно не важно для меня.

На вопрос моих коллег «Что важно?», Максименко пожимает плечами. Говорит: книги бы исторические хорошие почитал, к примеру, дневники героя кавказской войны генерала Ермолова, а тут только Валентина Пикуля принесли. Вообще Максименко демонстрирует полнейшее принятие ситуации. Даже адвоката не собирается брать: дескать, будут адвокаты по назначению, этого достаточно.

— Да и какой смысл в моей ситуации — говорит Максименко и после паузы добавляет. — Не знаю… В любом случае защитник по договору дорого стоит. У семьи на это денег нет. Я 25 лет следствию отдал. Знаю, что некоторые бывшие следователи СК, которые тоже подвергались преследованию, потом пошли в адвокаты. Может, кто то из них захочет меня защищать. Но я не особо надеюсь. Лучше меньше думать, а больше отжиматься и приседать. А на прогулке я ещё и бегаю.

Совершенно другое настроение у первого заместителя руководителя ГСУ СКР по Москве Дениса Никандрова. Он на сегодняшний день единственный арестант, за психологическое состояние которого правозащитники тревожатся. Подавлен, растерян. Даже его внешний вид почти как у больного (синяки под глазами, бледность).

— Я написал заявление к психологу. Все плохо, — признается один из самых молодых генералов Следственного комитета. И хотя на воле он был человеком не слишком верующим, здесь просит принести помимо исторических ещё и религиозные книги.

— Пришло, наверное, время серьезно обратиться к Вере. Может, она спасёт, — говорит Никандров.

Обстановка в камере такая же спартанская, как и в новом «жилище» Максименко, но видно, что Никандров её не может переносить так стоически, как прошедший «горячие точки» старший товарищ. Уже написал заявление на телевизор, заметил, что матрас жесткий (и это правда). Пока вместо религиозных и исторических книг Никандрову принесли все того же Пикуля — роман «Фаворит».

В камере из провизии — кипяток в железном чайнике, несколько кусочков черного хлеба, сложённые аккуратной стопочкой, и маленькая горка сахарного песка на листе белой бумаги. На «сидельце» тюремная роба и черные кожаные тапочки, больше похожие на балетки (все это выдали в СИЗО, поскольку своей одежды нет). Никандров просит позвонить супруге, чтобы та передала электрический чайник и постельное белье. На свидание с ней даже не надеется. Говорит:

— Если буду сотрудничать со следствием, то свидание дадут. А если нет, то надежды никакой. Я же сам все эти методы знаю и использовал…

Кто как нельзя лучше поймет арестованных сотрудников СКР, как не бывший следователь по особо важным делам главка Андрей Гривцов. Он сам испытал аналогичные чувства: работая в Следственном комитете, был арестован по подозрению в получении взятки (позднее его полностью оправдали). Вот что рассказал нам Гривцов.

— Это был полный шок и непонимание того, что происходит, а также ощущение глобальной несправедливости происходящего со мной. Было желание грызться до конца и доказать всему миру свою невиновность. А еще обида за то, как несправедливо со мной обошлись мои же коллеги.

Никандров всегда считался очень сильным следаком и дошел до должностей своими мозгами. Насчет денег не знаю, но лет 5 назад он ездил на метро. В любом случае он профессионал, поэтому слухи в прессе о якобы задержании с поличным в кабинете при получении денег выглядят для меня несколько странно. Но то, что он приятельствовал с Максименко — факт.

А Максименко очень интересная личность. Он мудрый, если не сказать хитрый. Не уверен, что он так беден, как представляет себя. Вообще Максименко к реальной следственной работе отношения не имел, но с учетом занимаемой должности оказывал влияние на политику ведомства.

Из этой истории можно сделать один вывод: мясорубка перемалывает всех. Если ты работаешь ее «оператором», то надо быть готовым к тому, что рано или поздно в мясорубку засосет вначале твою руку, а потом и голову. Ответственные «операторы мясорубки», не так давно являвшиеся в своей системе всемогущественными руководителями, поняли это слишком поздно. Но «мясорубкой» все равно кто-то будет и дальше управлять, поэтому место надолго вакантным не останется. И так по кругу, пока не провернется еще раз…

Ева Меркачева

Газета «КоммерсантЪ» , 21.07.16, «При обысках у сотрудников СКР нашли крупную денежную сумму и коллекцию часов на €500 тысяч»

В ходе обысков у высокопоставленных сотрудников Следственного комитета России (СКР) в рамках дела о получении взяток обнаружена крупная денежная сумма и коллекция часов на €500 тыс., сообщает «РИА Новости» со ссылкой на источник в правоохранительных органах. «По местам обысков троих высокопоставленных сотрудников СКР в Москве, Подмосковье и Санкт-Петербурге нашли €70 тыс., $30 тыс. и коллекцию часов на €500 тыс.»,- заявил собеседник.

Ранее сотрудники Федеральной службы безопасности (ФСБ) не нашли $1 млн, который якобы получили заместитель начальника Главного следственного управления СКР по Москве Денис Никандров и начальник управления собственной безопасности СКР Михаил Максименко за освобождение из СИЗО соратника вора в законе Захария Калашова (Шакро Молодой).

Сергей Машкин

Как стало известно "Ъ", чтобы получить компромат на начальника главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР Михаила Максименко, сотрудники управления "М" ФСБ заложили прослушивающее устройство в ранее подаренный ему ими же самовар с символикой спецслужбы. Благодаря информации с этого "жучка" в получении взяток от представителей вора в законе Захария Калашова (Шакро) были обвинены сразу трое высокопоставленных сотрудников СКР. Вчера Мосгорсуд оставил их под стражей до 19 декабря.

На слушаниях в Мосгорсуде фигуранты коррупционного скандала Михаил Максименко, руководитель управления собственной безопасности (УСБ) комитета Александр Ламонов и первый замначальника ГСУ СКР по Москве Денис Никандров заявили о незаконности оперативно-разыскных мероприятий (ОРМ), которые в их отношении проводили сотрудники ФСБ. При этом обвиняемые утверждали, что данные, полученные в ходе ОРМ, никак не доказывают их причастность к получению взяток.

Как выяснил "Ъ", санкцию на проведение ОРМ в отношении полковника СКР Максименко, удовлетворив ходатайство управления "М" ФСБ, выдал председатель судебного состава по делам военнослужащих Верховного суда Игорь Крупнов еще 23 декабря прошлого года. Произошло это ровно через неделю после перестрелки у ресторана Elements на Рочдельской улице, в которой участвовали люди Шакро. Отметим, что в это время прослуживший более 20 лет в спецназе санкт-петербургской милиции господин Максименко находился в больнице. У офицера, по данным его знакомых, в очередной раз обострились заболевания, связанные с полученными на службе травмами. Первою контузию он получил еще в 1995 году в Чечне, вторую - в 2009 году вместе с председателем СКР Александром Бастрыкиным при взрыве бомбы, оставленной террористами у пущенного под откос "Невского экспресса" (пострадавшие участвовали в осмотре места происшествия). В больницу же полковник попал из-за проблем с позвоночником, который повредил еще будучи бойцом СОБРа, выпав во время спецоперации с шестого этажа.

Между тем, воспользовавшись отсутствием хозяина, сотрудники ФСБ с судебной санкции установили "жучки" в квартире и служебном кабинете господина Максименко.

Причем для последней закладки был использован электросамовар с логотипом ФСБ и надписью: "Управление "М"" (борется с коррупцией в правоохранительных органах), подаренный полковнику чекистами на какой-то праздник.

По данным источника "Ъ", после выписки из больницы господину Максименко вместе с сослуживцами удалось обнаружить "закладку", однако предпринимать в связи с этим какие-либо действия они не стали. "У меня тут напихано, и слава богу. Пусть видят, что я нормальный и взяток не беру" - так, в частности, объяснил свое отношение к прослушке сам господин Максименко, а соответствующая фраза попала в его будущее уголовное дело.

Запись, которая касалась генерала Никандрова, была получена уже весной этого года. Как следует из расшифровки, 4 марта господин Максименко вызвал его на беседу, связанную с инцидентом, произошедшим в здании ГСУ СКР. "Мне доложили, что у тебя там адвокат со следователем подрался. Это правда?" - спросил полковник у генерала. "Мне ничего об этом не известно",- ответил последний, пообещав разобраться. Тогда господин Максименко поинтересовался у своего собеседника, что происходит с делом по Рочдельской, и получил примерно такой ответ: "Да так, вялотекущая стадия, воры все сидят".- "А почему следователя поменяли?" - спросил полковник. "Он молодой был, у него жена рожает, поэтому передали в другой отдел",- ответил его собеседник. Отметим, что впоследствии ФСБ пришла к выводу, что следователя, который не выполнял его распоряжения, господин Никандров отстранил от дела не по семейным обстоятельствам, а за взятку. Другой следователь смягчил обвинения, предъявленные подручным Шакро.

В уголовном деле говорится, что взятка составила не менее $500 тыс. В материалах ОРМ действительно упоминается эта цифра, правда без указания вида валюты.

[ИА "РБК", 08.08.2016, "Операция "Итальянец": как генералы СКР спасали людей Шакро Молодого" : Из материалов прослушки ясно, что речь идет не о телефонных переговорах, а о нескольких личных встречах Максименко и Ламонова. Во время этих бесед следователи обсуждают, что для решения вопроса необходимо передать деньги «в ЦАО». При этом они сетуют, что следственное управление по ЦАО почему-то тянет с решением проблемы.
Также они называют цену вопроса - 200 и 500, но не уточняют валюту и порядок сумм.
Высокие начальники СКР говорят о том, что деньги должен был передавать некий Дима. Поступить же они должны от Шакро.
Наконец, из контекста бесед ясно, что Максименко и Ламонов знают, кому и как в итоге должны попасть деньги. В этой связи звучит фамилия Крамаренко.
Смысл этих бесед и упомянутых в них названиях и именах, в представлении следственной бригады, как объясняют близкие к следствию собеседники РБК, заключается в следующем.
Судя по контексту беседы и по предъявленным позже обвинениям, речь идет о сотнях тысяч долларов. Общую сумму взятки следователи ФСБ сразу же после задержаний генералов оценивали в $1 млн, рассказывал источник РБК в правоохранительных органах. Но спустя несколько дней адвокат Ламонова Ольга Лукманова опровергла эти сведения и заявила журналистам, что в материалах фигурирует несколько сумм, максимальная из них - $500 тыс. Впрочем, самих денег оперативники пока так и не нашли, утверждают все источники РБК.
Один из собеседников РБК предположил, что следствию еще потребуется доказывать, что сотрудники службы безопасности СКР действительно обсуждали передачу взятки, а не пытались совершить провокацию коллег - спровоцировать нижестоящих следователей на получение денег и самим привлечь их к уголовной ответственности. […]
Дима, как предполагает следствие, - имя руководителя ЧОПа «Заслон» Дмитрия Звонцева. Как следует из постановления о возбуждении в июле уголовного дела по статье 210 («дело Шакро»), с которым удалось ознакомиться РБК, именно этот человек был связующим звеном между группой Шакро и следователями СКР. - Врезка К.ру]

Денежный вопрос обсуждался в кабинете господина Максименко 12 мая. Правда, тогда полковник разговаривал уже с начальником УСБ комитета Александром Ламоновым: "Те 500, что нам выделили, у меня в сейфе. Из них 200 нужно Крамару отдать" (речь, возможно, шла о начальнике управления СКР по Центральному округу Москвы Алексее Крамаренко, который стал свидетелем по делу). Как утверждают знакомые полковника, зная о прослушке, тот якобы сам попытался переиграть чекистов. Сообщив о деньгах, которых на самом деле в сейфе не было, он рассчитывал спровоцировать оперативников на силовую операцию в офисе СКР, а когда она провалится, избавиться от их опеки, говорят собеседники "Ъ". Однако за полковником и его замом, прождавшим около часа, никто не приехал.

Остальные переговоры между чиновниками СКР оказались "пустышками". В суде одну из таких записей генерал Никандров назвал "трепом поддатых мужиков". Причем, по данным "Ъ", на записях старшие офицеры, что называется, за рюмочкой жаловались друг другу, что их "обложили" со всех сторон и "потихоньку давят": "Уже доложили Бортникову и Бастрыкину, что мы встали на сторону бандитов ". По версии самих обвиняемых, они оказались в СИЗО из-за конфликта с управлением "М" - связан он якобы был с кадровыми назначениями в комитете.

[ИА "РБК", 27.09.2016, "Тарелка с микрофоном: полковник Захарченко рассказал о слежке ФСБ" : Во вторник Мосгорсуд отклонил адвокатскую жалобу на арест полковника Дмитрия Захарченко. […]
Захарченко рассказал, что 25 декабря 2015 года в ресторане Village Kitchen в Москве он встречался со своим другом Анатолием Пшегорницким. В деле есть запись их разговора, которую сделали сотрудники управления «М» ФСБ, пояснил полковник. […] То, что за ним ведется наблюдение, он якобы понял еще в начале вечера, когда официант поставил им на стол тарелку, в которую была вмонтирована записывающая аппаратура. «Ее передал официанту один из охранников, - поясняет Захарченко. - Мы тогда даже стали шутить и смеяться на эту тему». - Врезка К.ру]

[Life.Ru, 27.09.2016, "Ветеран "Вымпела" рассказал, что тарелки с жучками ФСБ есть в любом ресторане" : В каждом кафе и ресторане есть посуда с оборудованием для прослушки, сообщил Лайфу вице-президент ассоциации ветеранов сотрудников и организаций группы специального назначения "Вымпел" Владимир Грибов. Об этом он рассказал, комментируя заявление о прослушке замначальника управления "Т" ГУЭБиПК Дмитрия Захарченко.
- Это устройство применяется уже давно. Руководство заведений обязано сотрудничать со спецслужбами. Если приходит интересующий клиент, то в заведении могут использовать подобное оборудование. Это может быть тарелка, это может быть пепельница или что угодно ещё. При этом она не отличается от другой посуды, - сказал Грибов.
Он также рассказал, что метод на самом деле не такой эффективный, как хотелось бы.
- Иностранцы, которые ведут у нас разведывательную деятельность, если подозревают, что ведётся прослушка, то будто бы случайно роняют такую тарелку на пол. При этом она разбивается именно в том месте, где спрятан жучок, - добавил Грибов. - Врезка К.ру]

[Life.Ru, 03.10.2016, "МВД ищет замену секретным чашкам и тарелкам после откровений Захарченко" :
— Многие подозреваемые для переговоров назначают встречи в кафе и ресторанах, где обговаривают все детали своих противоправных действий или планируемых преступлений, — рассказал источник в правоохранительных органах, — для фиксации подобных встреч и для сбора доказательной базы оперативники БСТМ используют часто чашки и тарелки. Посуду оборудуют микрофонами и камерами и пускают в дело.
По данным Лайфа, чашки, тарелки и другие предметы посуды были наиболее эффективными в вооружении секретного подразделения МВД, отвечающего за техническое оснащение. После того как полковник-миллиардер Дмитрий Захарченко в суде рассказал об использовании таких предметов в МВД, полиция срочно ищет замену рассекреченным чашкам и тарелкам. — Врезка К.ру]

Отказ от ареста по просьбе ФСБ, неформальные отношения следователей и бизнесменов, доллары в обувных коробках - РБК собрал детали жизни СКР, ставшие известными в ходе процесса по делу бывшего полковника Михаила Максименко

Михаил Максименко (Фото: Артем Коротаев / ТАСС)

Судья Мосгорсуда Олег Музыченко 20 апреля вынес приговор бывшему начальнику управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности Следственного комитета Михаилу Максименко. Его приговорили к 13 годам строгого режима, штрафу 165 млн руб. и лишили звания полковника за взятки от представителей криминального мира. Материалы по Максименко выделили из «большого» дела о взятках от криминалитета высокопоставленным офицерам СКР. Часть эпизодов последнего еще расследуется.

По версии гособвинения, весной 2016 года предприниматель Олег Шейхаметов передал Максименко​ $500 тыс. за освобождение из СИЗО Андрея Кочуйкова (Итальянец) — подручного вора в законе Захария Калашова (Шакро Молодой), которого заключили под стражу после перестрелки у ресторана Elements на Рочдельской улице 14 декабря 2015 года. Другой эпизод, вменявшийся Максименко, — взятка $50 тыс. от предпринимателя Бадри Шенгелии за уголовное преследование полицейских, которых он Hublot.

Именно Смычковский в июле 2016 года предупредил Максименко, что «в отношении сотрудников СКР готовится масштабная провокация», на которую выделено $3 млн и к которой сотрудники управления «М» ФСБ (курирует работу правоохранительных ведомств). Об этом звонке Смычковского рассказал суду сам подсудимый. К информации от бизнесмена Максименко, по его словам, отнесся серьезно, но передать ее руководству не успел: на следующий день его задержали.

Прислушивались к просьбе ФСБ

Отдельные решения в СКР принимались при прямом участии ФСБ, следует из показаний свидетелей по делу Максименко. Так, по договоренности с управлением «М» ФСБ следователи выбрали меру пресечения участнику на Рочдельской улице в Москве — адвокату, отставному полковнику КГБ СССР Эдуарду Буданцеву.

Эдуард Буданцев (Фото: Павел Бедняков / ТАСС)

Буданцев во время конфликта с участниками группировки Шакро Молодого убил двух человек из наградного пистолета Beretta и ранил еще нескольких, считало следствие. Ему вменялось превышение необходимой самообороны, ​ и он в отличие от других участников перестрелки отправился не под стражу, а под домашний арест.

Решение выбрать мягкую меру пресечения было принято после того, как к главе московского управления СК «подъехали сотрудники управления «М» ФСБ России и заявили, что Буданцев — их бывший коллега», — рассказал суду генерал Дрыманов. По словам сотрудников ФСБ, Буданцев ранее работал в департаменте оперативной информации ФСБ, имеет опыт службы в спецподразделении. «Мне доложили, что Буданцев имеет награды, у него четверо несовершеннолетних детей. И я сказал Синяговскому, что есть основания избрать ему меру пресечения, не связанную с заключением под стражу», — пояснил глава ГСУ Москвы.

В феврале 2018 года дело Буданцева было прекращено за отсутствием события и состава преступления, 2 апреля «Интерфаксу» его адвокат Максим Борисов.

Максименко и Дрыманов регулярно обсуждали ход следствия по перестрелке на Рочдельской с заместителем начальника управления «М» ФСБ Алексеем Трухачевым. Трухачев в беседе с Дрымановым критиковал Максименко за «неправильное мнение относительно квалификации деяний» участников событий у Elements: особист СКР считал, что Буданцев — «убийца» и «странно, что он не содержится под стражей». Представитель ФСБ настаивал, что в действиях Буданцева нет состава преступления. ​

Хорошие связи с ФСБ были условием эффективной работы сотрудников управления собственной безопасности, следовало из показаний свидетелей. Например, заместителя руководителя управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР Александра Ламонова критиковали за плохое взаимодействие с ФСБ — считалось, что он «слаб как оперативник», заявлял Дрыманов.

Пытались уволить коллег с помощью уголовного дела

Суд согласился, что Максименко получил взятку от Шенгелии за возбуждение дела против полицейских, которые, со слов Шенгелии, украли у него часы Hublot. Прежде всего речь шла о начальнике отдела Управления уголовного розыска по Санкт-Петербургу Романе Полозаеве. У Максименко был в этом свой интерес: этот полицейский был тесно связан с начальником ГСУ СКР по Петербургу Александром Клаусом. Создавая Полозаеву проблемы, полковник добивался отстранения начальника петербургского ГСУ, утверждал Шенгелия. Максименко, в свою очередь, говорил, что никакой вражды с Клаусом у него не было.

О цели Максименко «привлечь к уголовной ответственности сотрудников Следственного комитета из Санкт-Петербурга» заявлял ФСБ и бывший оперативник петербургского МВД Виталий Федосов. Правда, в суде Федосов от этих показаний отказался.

Просили судей не возвращать дела

Дрыманов обсуждал с председателем Московского окружного военного суда Вячеславом Осиным движение дела о теракте на Дубровке — генерал уговаривал не возвращать его на доследование. Об этом глава московского следствия упомянул во время допроса в Мосгорсуде.

В феврале 2016 года руководство ГСУ по Москве забрало дело о перестрелке на Рочдельской улице из отдела по расследованию особо важных дел, где им занимался следователь Андрей Супруненко, в отдел по расследованию преступлений, совершенных должностными лицами правоохранительных органов. В производстве у Супруненко тогда было также одно из дел «Норд-Оста» — против поставщика «поясов шахидов» для террористов . Начальство пыталось разгрузить следователя, чтобы не допустить ошибок в важном расследовании, пояснил суду Дрыманов.

«Дело уже один раз возвращалось на доследование . Если бы мы допустили это второй раз, были бы негативные последствия для меня как руководителя. Поэтому было принято решение освободить его от всех других дел, чтобы он занимался только «Норд-Остом», — рассказал Дрыманов. — Я лично разговаривал с председателем Московского окружного военного суда, когда они вернули нам дело. Я просил, чтобы они этого не делали, но нарушения были такие, что пришлось его вернуть».​

Михаила Максименко привели в зал двое приставов. Он сидел в «аквариуме», глядя в пол. Иногда просматривал распечатку текста своего выступления и грустно смотрел в зал.

Защита сразу попросила суд запретить видеосъемку в зале.

— В связи с содержанием под стражей мой подзащитный плохо выглядит, — поднялся адвокат Андрей Егоров. — Мы не хотели бы, чтобы престарелые родственники видели его в таком виде.

Сам Максименко почему-то предположил, что видеосъемка раскрыла бы некие личные данные. Прокурор Борис Локтионов поддержал позицию защиты, и в зале остались только пишущие корреспонденты.

После этого Локтионов зачитал обвинительное заключение. 14 декабря 2015 года в кафе «Elements» на Рочдельской улице произошла перестрелка, напомнил обвинитель, в результате которой двое человек были убиты. 16 декабря по делу о перестрелке был задержан Андрей Кочуйков — преступный авторитет, более известный по кличке «Итальянец». Кочуйков был связан с группировкой Захария Калашова, известного как «Шакро Молодой». Как ранее стало известно, именно Кочуйков вымогал имущество у владелицы «Elements» Жанны Ким, в результате чего и разгорелся конфликт между Кочуйковым и адвокатом Ким Эдуардом Буданцевым. Сейчас Буданцева обвиняют в убийстве при превышении необходимой обороны. Однако в обвинительном заключении об этом было ни слова.

Заместитель Максименко Александр Ламонов, продолжал прокурор, «узнал о том, что Калашов хочет минимизировать будущее наказание Кочуйкову», и «вступил в преступный сговор» с Максименко.

Представитель Шакро Молодого Олег Шейхмаметов передал высокопоставленным следователям взятку в размере 500 тысяч долларов, после чего дело в отношении Кочуйкова было переквалифицировано с «хулиганства» на менее тяжкое — «самоуправство».

Посредниками в передаче взятки выступили бывший сотрудник Следственного комитета Денис Богородецкий и бывший сотрудник МВД Евгений Суржиков, а в «преступную схему», по словам прокурора, оказались вовлечены высокопоставленные сотрудники СК по Москве— глава столичного главка Александр Дрыманов и его заместитель Денис Никандров.

До этого дня информация о том, что в деле фигурирует сам Дрыманов, официально следствием не подтверждалась.

— Бывший первый заместитель начальника ГСУ СУ по Москве Никандров и экс-глава следственного управления СК по ЦАО Москвы Алексей Крамаренко предоставили Дрыманову служебные записки о необходимости переквалификации действий Кочуйкова и Эдуарда Романова и об изменении им меры пресечения при отсутствии на то законных оснований, — читал прокурор.

До февраля 2015 года Александр Дрыманов возглавлял управление федерального СК по расследованию преступлений, связанных с применением запрещенных средств и методов ведения войны. На посту главы столичного управления ведомства он сместил Вадима Яковенко, назначенного заместителем руководителя Федеральной миграционной службы. В июле 2016 года издание Legal.Report сообщило, что Дрыманов ушел на пенсию, однако позже эту информацию опровергли источники «Росбалта». Появление всех этих сообщений совпали с задержанием Никандрова. По некоторым данным, речь шла о задержании Дрыманова, но сотрудники ФСБ столкнулись с противодействием главы СК Александра Бастрыкина. Новые уголовные дела так и не возбудили.

По версии гособвинителя, ключевая роль в коррупционной схеме принадлежала все же руководителю главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СК РФ Михаилу Максименко, который «в силу должностных полномочий обладал реальной возможностью воздействовать на ход следствия».

Второй эпизод, в котором обвиняют Маскименко - получение взятки в размере 50 тысяч долларов. По словам, гособвинителя, Максименко получил эти деньги в октябре 2015 года от петербургского предпринимателя Бадри Шенгелии.

Бизнесмен расстроился из-за конфликта с местными полицейскими, якобы укравшими у него дорогие наручные часы Hublot, и попросил Максименко за вознаграждение организовать уголовное преследование.

В результате следователи завели против «неизвестной группы сотрудников МВД Петербурга» уголовное дело по превышению должностных полномочий.

Максименко отказался признавать вину по обоим эпизодам обвинения.

— Взяток от Шейхаметова (представитель Шакро Молодого - Ред. ) и Шенгелии я не получал,— читал по бумаге Максименко.— С Шейхаметовым я вообще не знаком, а с Шенгелией не встречался. Денежные средства так и не были найдены. А я бы физически не смог потратить столь крупную сумму в столь короткий срок.

Максименко заявил, что обвинение против него строится на показаниях лиц, которые находятся «под давлением ФСБ».

— Сам Шенгелия многократно менял свои показания. Он меня оговаривает, делая это вынужденно, — подчеркнул Максименко, заметив, что в первых показаниях свидетели отрицали, что он вымогал взятки.

По словам Максименко, следователи ФСБ требовали от него признать вину под угрозой длительного тюремного заключения.

— Обвинение носит предвзятый характер, направлено на дискредитацию работы Следственного комитета и его руководства, — заключил Максименко.

Никаких доказательств, позволяющих уличить экс-главу УСБ СК, не обнаружено, авторитета должность подсудимого не предполагала, заметил в свою очередь адвокат Максименко Андрей Гривцов.

— Вы можете себе представить, чтобы полковник приказывал генералам?! — спрашивал второй адвокат Максименко Александр Вершинин.

Выслушав защиту, судья Олег Музыченко перешел к допросу Евгения Суржикова — по версии следствия, одного из посредников в коррупционной сделке.

Суржиков — крупный мужчина среднего возраста — сейчас проходит обвиняемым по одному из дел, связанных с перестрелкой на Рочдельской. Свидетель прослужил 25 лет в главке по борьбе с организованной преступностью (ГУБОП МВД РФ), дослужился до звания полковника, после чего вышел на пенсию. По словам Суржикова, он искал работу в ЧОП, и с ним связался некто Николай Николаев — сотрудник ЧОП, принадлежавшего Андрею Кочуйкову. Суржиков оказался на Рочдельской в день перестрелки якобы совершенно случайно — Николаев позвал его охранять Кочуйкова во время встречи с юристами адвокатского бюро Эдуарда Буданцева. После перестрелки Суржикова привлекли к делу в качестве подозреваемого — его обвиняли в связях с Калашовым. По словам Суржикова, совершенно напрасно.

— Я про этого Шакро в первый раз тогда услышал, — рассказывал Суржиков. — Я его вообще не знал. Потом ездил к этим людям — Шейхаметову, Николаеву — и спрашивал, кто у кого что вымогал. Николаев меня уверял, что никакого вымогательства не было.

Позже Суржиков связался с экс-сотрудником СК Денисом Богородецким. У них якобы возникла идея потребовать триста тысяч долларов от людей Кочуйкова — в качестве «компенсации морального ущерба» Суржикову за обвинение. Богородецкий, уверял суд Суржиков, знал, что дело Кочуйкова перенесут в следственное управление по Центральному округу Москвы и переквалифицируют на «самоуправство».

— А откуда вы узнали об этом? — поинтересовался адвокат Вершинин.

— А вы лучше Богородецкого и спросите, — усмехнулся свидетель.

О роли Максименко и его зама Ламонова Суржиков имел весьма смутное представление — по его словам, к Ламонову он пытался устроиться на работу следователем, но «не прошел тест на полиграф». С Олегом Шейхмаметовым свидетель вспомнил «всего две или три» встречи, но не помнил чисел, когда произошли встречи.

— А почему вы не помните показания, которые давали на следствии? — спросил адвокат Вершинин.

— А вы попробуйте девять месяцев просидеть в СИЗО «Лефортово», тогда и посмотрим, — отрезал Суржиков.

Якобы уже во время третьей встречи Шейхмаметов передал Суржикову коробку с деньгами. Из 500 тысяч долларов бывший следователь Богородецкий позже передал Суржикову его долю — 25 тысяч долларов.

В конце допроса у защиты и судьи произошла перепалка: судья не позволил задать свидетелю вопросы, напрямую не связанные с делом.

После обеда стали допрашивать того самого Дениса Богородецкого — по версии обвинения, еще одного посредника в коррупционной сделке. Несмотря на диагностированный рассеянный склероз, за трибуной Богородецкий держался вполне уверенно — и внезапно огорошил защиту заявлением, что хотел бы воспользоваться правом не свидетельствовать против себя самого, которое предоставляет 51-й статья Конституции.

— Он же может свидетельствовать по делу! — возмутился адвокат Вершинин, но судья Музыченко его не услышал.

Прокурор Лактионов попросил огласить ряд показаний Богородецкого, которые он давал на следствии, а также результаты некоторых экспертиз.

Адвокат Гривцов заметил, что оглашать показания следует только в случае, если показания свидетеля в суде противоречат его показаниям на следствии. Тем не менее, суд ходатайство принял.

— Показания он давать не хочет. Суду вопросы не задают, - возмущался адвокат Вершинин, - но ведь по Максименко он обязан давать показания!

— Вы совершенно правы, адвокат: суду вопросы не задают, — ядовито заметил судья Музыченко. — Я принял решение. А если есть вопросы, задайте их авторам уголовно-процессуального кодекса.

Богородецкий молча выслушивал свои показания следователю. Из них следовало, что координировалась коррупционная схема Ламоновым: он обсуждал возможную переквалификацию обвинения Кочуйкову с Суржиковым и Богородецким, а затем свел Богородецкого с Максименко. Максименко, рассказывал Богородецкий следователю, напрямую их действиями не управлял, но «был в курсе». Именно Максименко достались 400 тысяч долларов из полученных от Шейхмаметова 500 тысяч долларов, оставшиеся 100 тысяч были распределены между посредниками. 25 тысяч получил Богородецкий — их он потратил «на бытовые нужды».

По словам Богородецкого, в схеме был активно задействован экс-начальник СУ СКР по ЦАО Алексей Крамаренко. Именно он переквалифицировал обвинение Кочуйкову.

После оглашения показаний судья зачитал постановление, согласно которому с Богородецкого в связи с «деятельным раскаянием» были сняты обвинения по делу.

На этом свидетеля отпустили.

СКР Михаилу Максименко. Осужденный в двух словах объяснил прессе, почему не собирается впадать в отчаяние, его адвокаты демонстративно повернулись задом к телекамерам, не проронив почти ни слова, а прокурор Борис Локтионов был куда красноречивее - он рассказал о полутора десятках таинственных женщин Максименко и поделился информацией о том, будут ли к ответственности начальника московского главка СКР Александра Дрыманова.

Когда заметно прихрамывающего фигуранта вводили в «аквариум», представители СМИ наперебой закричали: «Как здоровье, Михаил Иванович?!» Максименко, одетый в нежно-розовый пуловер, который смотрелся на нем несколько нелепо и лишь подчеркивал болезненную худобу, грустно улыбнулся, затем поморщился и ничего не ответил. На свое место он так и не сел: было заметно, что полковник нервничает. Когда он слишком близко подошел к прозрачной стене и оперся на нее, конвойный немедленно одернул арестованного, и тот был вынужден встать в центр замкнутого пространства.

В зал вошел бодрый судья Олег Музыченко. Он пояснил, что зачитает лишь вводную и резолютивную части приговора (в мотивировочной присутствует засекреченная информация) - и приступил к делу, которое отняло у него ровно пять минут. Приговором Максименко был признан виновным в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 6 ст. 290 УК РФ, - получении взяток от граждан Шейхаметова и Шенгелии.

По первому эпизоду он был приговорен к 12 годам лишения свободы и штрафу в пятикратном размере суммы взятки - 162 904 500 руб. Второй эпизод вылился для Максименко в 10 лет лишения свободы и штраф в трехкратном размере суммы взятки - 9 418 320 руб. По совокупности же совершенных преступлений Музыченко окончательно назначил экс-начальнику главка СКР 13 лет колонии строгого режима со штрафом 165 млн руб. Кроме того, он был лишен права занимать должности в правоохранительных органах сроком на 3 года и звания «полковник юстиции». В срок заключения Максименко зачтено пребывание под стражей с 19 июля 2016 года.

Что касается ценных вещдоков по делу, то, согласно приговору, они будут оставлены на хранение в Следственном управлении ФСБ РФ. Олег Музыченко также решил сохранить арест на эти денежные средства и на некие часы, принадлежащие Максименко, для последующего обращения на них взыскания в счет штрафа.

Осужденный встретил приговор вполне стойко, даже со своей «фирменной» легкой полуулыбкой. Зато безутешно расплакались две женщины средних лет, находившиеся в зале суда. «Жена-то как убивается!» - заметил кто-то из пресс-пула. Когда представители СМИ покидали зал, один из журналистов под неодобрительными взглядами приставов успел перекинуться парой слов с приговоренным.

Как воспринимаете приговор? Вы ожидали такого срока? - спросил корреспондент.

Ожидал! А чего мне было еще ожидать… - совершенно спокойно ответил Максименко.

«Ожидал даже побольше!» - едва различимо пробормотал после этого разжалованный полковник и вновь улыбнулся, давая понять, что он не сломлен.

Когда его выводили из зала, женщины-родственницы продолжали всхлипывать, утирая глаза, а бывший с ними статный мужчина выкрикнул: «Мишаня, держись!» Максименко неловко попытался поднять скованные руки, но у него толком не получилось.

Следом в холл выбрался один из гособвинителей - многоопытный прокурор Борис Локтионов, начинавший работать еще в советские времена. Пресса окружила его с просьбой «сказать пару слов». «Пойдемте на улицу! Там скажу!» - рубанул воздух рукой Локтионов.

У центрального входа в Мосгорсуд прокурор устроил полноценный пресс-выход. На вопрос «Как прокуратура расценивает вынесенный приговор?» Локтионов, не скрывая удовлетворения, ответил дежурной фразой: «Считаем приговор законным, обоснованным и справедливым», - и отметил, что «суд дал надлежащую оценку всем исследованным в заседании доказательствам».

Вы называли фамилию Дрыманова как одного из соучастников, - напомнила одна из журналисток. - Будете ли добиваться его привлечения к уголовной ответственности?

Довожу до вашего сведения, уважаемая женщина, что прокуратура не является органом, который расследует уголовные дела, - четко произнес Локтионов. - Дрыманов является свидетелем по данному делу, мы не вправе предрешать его судьбу, этим должно заниматься Следственное управление ФСБ. А уголовное дело против данного лица возбуждает председатель СКР.

Но вы не раз называли его фамилию, вы - надзирающий орган! - не сдавалась корреспондент.

Я вам говорю, что зеленое - это елка, а вы - нет, она черная! - разозлился прокурор. - Я все объяснил.

А в этом деле в каком-то контексте звучало имя Захария Калашова, Шакро? - поинтересовался кто-то из журналистов. - Взятку-то Максименко взял у Шейхаметова…

Да, он, как и Кочуйков, был свидетелем, - сообщил Локтионов. - Мы их не стали вызывать, поскольку они не имели отношения к тем событиям, которые непосредственно поставили в вину Максименко. Деньги собирал Шейхаметов, он и был инициатором, главным звеном во всей этой цепочке.

Отвечая на вопрос о том, «что именно секретного было в деле», гособвинитель подчеркнул: речь шла о прослушке телефонных переговоров.

Там упоминаются определенные фамилии, которые я не имею права называть! - отчеканил Локтионов. - Мы пригласили в судебное заседание только тех свидетелей, которые что-либо поясняли конкретно по обстоятельствам дела. А кто не имеет отношения - в том числе и тех пятнадцать… женщин, мы решили не приглашать…

После этой фразы прокурор как будто осекся, досадуя, что сказал лишнее. Но новая порция вопросов уже посыпалась со всех сторон - всем было интересно, что это за таинственные полтора десятка дам.

Ну послушайте, - старался сгладить момент Локтионов, - есть же нормы морали, порядочности… существуют определенные пределы, которые надо соблюдать, наконец.

Так это возлюбленные Максименко, что ли? Мы не понимаем! - шумела пресса.

Широко жил мужик… - завистливо протянул один из телеоператоров

Вы это сами сказали, - первый раз за день улыбнулся в усы Локтионов.

А вот адвокатам осужденного было явно не до улыбок - Андрей Гривцов и Александр Вершинин (последний нервно курил сигарету в изящном длинном мундштуке) фактически отказались общаться со СМИ и быстро пошли к выходу с территории, буквально повернувшись спиной к камерам. Они бросили только, что приговор будет обжалован.

Все равно мы вас сняли! - под общий смех сообщил корреспондент какого-то телеканала.