Современные представления о реституции в российском гражданском праве сводятся к тезису об общем последствии недействительности сделок. В качестве законодательного обоснования данного утверждения можно привести ч.2 ст.167 ГК РФ, определяющую, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по такой сделке. Современная арбитражная практика при поддержке некоторых ученых часто расценивает иски о применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества в качестве гражданско-правового средства защиты интересов собственника и иных титульных владельцев. См.: Тузов Д.О. Реституция и виндикация. Проблемы соотношения // Вестник ВАС РФ. 2002. №3. С. 119.Такое решение представляется по меньшей мере спорным, и вот почему.

Во-первых, в отличие от реституционного иска, виндикация направлена на возврат вещи ее настоящему собственнику от любого третьего лица, незаконно владеющего спорной вещью, в то время как требование о применении реституции всегда адресовано конкретному лицу, независимо от того, имеется ли у него право на спорную вещь. К тому же у реституции более широкая и при этом вполне определенная задача: охрана имущественного оборота и правопорядка в целом.

Во-вторых, у рассматриваемых притязаний совершенно разная гражданско-правовая природа. Виндикационный иск является производной от права собственности, а реституционный - общим последствием недействительности сделки. Конечно, с позиций современной судебной практики, иски о применении последствий недействительности сделок играют не последнюю роль в механизме защиты права собственности. Однако из общего смысла ст.167 ГК РФ следует, что имущество будет возвращено именно другой стороне по недействительной сделке, а не какому-либо другому лицу, пусть даже это и собственник имущества.

Впрочем, стоит упомянуть и о противоположной точке зрения, распространенной в современной литературе. Сторонники такой позиции считают, что, предъявив реституционный иск, собственник сможет вернуть вещь в свое владение непосредственно, даже если сам он в совершении данной сделки не участвовал. Думается, что рассматриваемое мнение приходит в противоречие с основным правилом реституции, согласно которому неправомерно отчужденное имущество возвращается к тому, кто им распорядился. В то же время, исходя из логического толкования ст.166 ГК РФ, собственник вполне может быть признан заинтересованным лицом при возбуждении искового производства по делу о применении последствий недействительности сделки, направленной на отчуждение принадлежащего ему имущества третьему лицу. В этом случае собственник защищает свои интересы "в два приема": на первом этапе он требует от суда вернуть стороны в первоначальное положение, на втором - истребует имущество у недобросовестного отчуждателя.

В-третьих, разница между этими категориями очевидна при рассмотрении предмета процессуального доказывания. Так, субъект активной легитимации по виндикационному иску обосновывает свои требования ссылкой на вещное право; в случае реституции заинтересованная сторона должна предоставить суду иные доказательства, свидетельствующие о том, что действия, совершенные контрагентами, не способны породить те гражданско-правовые последствия, наступления которых они изначально ожидали.

В-четвертых, основанием для разграничения этих понятий служит ч.2 ст.167 ГК РФ, в которой сказано, что в случае невозможности возвратить полученное в натуре стороны присуждаются к возмещению его стоимости в деньгах. Ничего подобного в современном виндикационном процессе не наблюдается.

Таковы основные различия виндикации и реституции как институтов гражданского права в целом. Однако в современной литературе и судебной практике объективно прослеживаются тенденции к неоправданному расширению области применения реституции. К примеру, профессор В.В. Витрянский считает, что сделка по отчуждению имущества, заключенная неуправомоченным лицом, является ничтожной с момента ее совершения в связи с отсутствием у продавца права на отчуждение вещи. По его мнению, то обстоятельство, что покупатель может оказаться в роли добросовестного приобретателя, в отношении которого закон не допускает виндикации, не должно служить препятствием для предъявления собственником вещи иска о применении последствий недействительности ничтожной сделки, поскольку добросовестный приобретатель всего лишь вернется в положение, предшествующее реституции.

Идея о расширении области применения защиты интересов собственника в действительности может быть реализована лишь за счет ущемления правового статуса иных участников имущественного оборота - добросовестных приобретателей. Получается, что собственность по-прежнему воспринимается в том либерально-ортодоксальном духе, который был характерен для эпохи раннего капитализма: как право неограниченной и исключительной власти, включающей владение, пользование и распоряжение вещью. Такая тенденция неминуемо ведет к отрицанию основных начал современного имущественного оборота, на которых базируется система континентального частного права в целом. Более того, с практической точки зрения, критикуемое представление о значении института недействительности сделок сводит на нет не только институт добросовестного приобретения имущества, но и сам институт виндикации, поскольку признание сделки недействительной с применением известных последствий выполняет функции последнего.

Данный подход небезупречен и с позиции действующего закона. Так, в силу ст.168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, признается ничтожной, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Примечательно, что гражданское законодательство не содержит прямого запрета на отчуждение имущества несобственником. постановления Президиума ВАС РФ от 27 мая 1997 г. №2237/96; от 22 мврта 2002 г. №1824/01 Здесь целесообразно пояснить, что под прямым запретом понимается положение, аналогичное ст.1384 Свода законов гражданских, где говорилось, что "продавать можно токмо то имущество, коим владелец может распоряжаться по праву собственности". Только при наличии такого нормативно закрепленного правового положения можно говорить о том, что данная сделка не соответствует закону*(8). К тому же, согласно ч.1 ст.167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью. В данном случае безоговорочно согласиться с этим непросто. К примеру, сделка неуправомоченного отчуждателя с добросовестным приобретателем порождает для последнего позитивные последствия, которые, как минимум, заключаются в том, что вещь остается в его владении. Причем это состояние нельзя назвать незаконным, поскольку возникновение такового, как правило, связано с отказом суда в удовлетворении виндикационного иска.

Далеко не идеально обстоит дело и с материально-правовой точки зрения. Как было отмечено, в ч. 2 ст.167 ГК РФ сказано, что "при недействительной сделке каждая из сторон должна возвратить все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не установлены законом". П. 25 упомянутого постановления Пленума ВАС РФ как раз стремится установить такие последствия, несмотря на то что органам судебной системы это право законодательной властью не делегировалось.

Соотношение реституции , виндикации и кондикции

Е . В . Макарова

Вопрос о соотношении виндикации, реституции и кондикции в теории гражданского права носит дискуссионный характер. В теории встает вопрос не только о конкуренции данных средств защиты прав собственника, но и о разграничении самих институтов виндикации, реституции и кондикции, что предполагает необходимость исследо­вания вопроса о правовой природе каждого из названных явлений. Можно выделить три основных точки зрения по обозначенной про­блематике.

Согласно первой позиции (В. П. Шахматов, З. И. Шкундин, Ф. С. Хейфец) реституция по своей сути является неосновательным обогащением. Представители данной точки зрения полагают, что, так как признание сделки недействительной относит недействительность к моменту ее совершения, то право на полученное по недействитель­ной сделке имущество отсутствует. Отсюда правовым основанием изъятия имущества при признании сделки недействительной, незави­симо от юридической характеристики переданного имущества (инди­видуально-определенные вещи или вещи, определенные родовыми признаками), является неосновательное приобретение или сбережение имущества.

Согласно другой точке зрения (Н. В. Рабинович) реституция мо­жет являться либо разновидностью виндикации, либо разновидностью неосновательного обогащения, в зависимости от того порядка, в кото­ром осуществляется изъятие имущества: на основании виндикацион-ного требования, если вещь индивидуально-определенная, или требо­вания о выдаче неосновательного обогащения в отношении вещей, определенных родовыми признаками. Сходной точки зрения придер­живается Д. О. Тузов, но при этом он различает реституцию владения и компенсационную реституцию. Тузов приходит к выводу, что, вы­деляясь лишь некоторой особенностью субъектного состава, реститу­ция владения по своей правовой природе есть не что иное, как разно­видность виндикации, а компенсационная реституция, также не со­ставляя самостоятельного охранительного притязания, осуществляет­ся посредством кондикционного требования.

Третья позиция основана на невозможности признания сходной правовой природы исследуемых институтов.

К. И. Скловский считает, что реституция обладает присущими только ей чертами: ее взаимный характер, чего не предусматривает ни виндикация, ни кондикция, и наличие в ней черт обязательства; по-сессорный характер реституции, т. е. возврат вещи лицу только в силу факта обладания ею до совершения недействительной сделки незави­симо от законности и добросовестности владения. В отличие от этого виндикация основывается на субъективном праве, требует доказыва­ния права и защищает его.

Следует согласиться с третьей точкой зрения. Данные средства гражданско-правовой защиты отличны по содержанию.

Виндикация – это вещно-правовой способ защиты. Она позволяет собственнику истребовать принадлежащее ему имущество у лица, с которым он не состоял в договорных отношениях и у которого иму­щество находится в незаконном владении.

Реституция относится к обязательственно-правовым способам. Она направлена на восстановление прежнего состояния сторон в не­действительной сделке и предполагает возврат полученного по такой сделке имущества.

Сторона, заявляя требование о реституции, ставит своей целью возвратить то имущество, которое она передала по сделке, одновре­менно осознавая необходимость возврата того имущества, которое она получила. Отличительной чертой виндикации являются нормы об ее ограничении, которые не применимы в рамках реституции, что объясняется встречным характером требований.

Кондикция также является самостоятельным институтом, нормы которого, в силу прямого указания ст. 972 Гражданского кодекса Рес­публики Беларусь, субсидиарно применяются в том числе к требова­ниям о возврате исполненного по недействительной сделке и об истребовании имущества собственником из чужого незаконного вла­дения.

В Российском гражданском праве под реституцией принято понимать общее последствие недействительности сделок. «При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности не предусмотрены законом» (п. 2 ст. 167 ГК РФ). Так определяет Гражданский кодекс Российской Федерации обязанности сторон недействительной сделки, осуществление которых получило в отечественной литературе и судебной практике название реституции. Согласно этому определению, если по недействительной сделке состоялась передача имущества (вещи), то у получателя (акципиента) уже в самый момент такой передачи возникает обязанность возвратить то же самое имущество другой стороне сделки (траденту). Это обусловлено тем, что у получателя в силу недействительности совершенной сделки не возникает и не может возникнуть права собственности или иного права титульного владения на предоставленное имущество, по крайней мере до тех пор, пока оно не утрачивает своих индивидуальных признаков Исключение составляет случай добросовестного приобретения вещи от неуправомоченного отчуждателя, предусмотренный статьей 302 ГК РФ.. Обязанность возвратить вещь продолжает существовать, если последняя сохраняется в натуре, находится во владении получателя и может быть идентифицирована. При отсутствии же этих условий данная обязанность заменяется другой - обязанностью возместить стоимость полученного по сделке в деньгах. Таким образом, требование стороны недействительной сделки о возврате переданного по такой сделке имущества в натуре, или, другими словами, реституция владения От лат. restitutio -- восстановление, возобновление; в нашем случае -- восстановление владения., является не чем иным, как истребованием вещи из незаконного владения получателя. В этом реституция владения обнаруживает явные черты сходства с виндикацией, которая, как известно, также представляет собой истребование имущества из чужого незаконного владения. Как же, в таком случае, соотносятся рассматриваемые средства защиты?В настоящее время наблюдается устойчивая тенденция как в цивилистической доктрине, так и в судебной практике строго отграничивать иски о применении последствий недействительности сделок, в частности о реституции владения, от виндикационных требований. Так, в одном из дел, рассмотренных Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации, истец требовал вернуть имущество, переданное по недействительной сделке купли-продажи ответчику, из незаконного владения последнего. Суд первой инстанции иск удовлетворил, сославшись на нормы ГК РФ о виндикации (ст. 301). Отменяя это решение, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал, что в данном случае возврат имущества мог быть осуществлен лишь в порядке применения последствий недействительности сделки, то есть на основании статьи 167 ГК РФ, а не путем виндикации Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.10.2000 № 2868/00 // Вестник ВАС РФ. 2001. № 1. С. 26-28. Научно-консультативнымсоветомприФедеральном арбитражном суде Северо-Западного округа (далее - НКС при ФАС СЗО) даже было принято специальное заключение, содержащее разъяснения общего характера об основаниях разграничения реституции и виндикации Заключение Научно-консультативного совета при Федеральном арбитражном суде Северо-Западного округа от 18.12.98 № 3 «В связи с обзором арбитражной практики по соотношению исков об истребовании имущества (виндикационных исков) и исков о при менении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества» // Справочно-правовая система «Кодекс». Попытки провести черты различия между указанными мерами защиты, хотя далеко не всегда успешные, предпринимаются и в научной литературе. Очевидно, стремление цивилистов найти для реституции свою собственную «нишу», теоретически обосновать ее самостоятельность в системе гражданско-правовых охранительных мер. Прежде всего, говоря о применении реституции, не следует отождествлять эту меру с судебным признанием сделки недействительной. Последнее представляет собой либо решение о признании (установительное судебное решение), если речь идет о ничтожной сделке, либо преобразовательное (конститутивное) решение, если имеется в виду сделка оспоримая. Там же классифицируются и соответствующие этим решениям иски. Гурвич М.А. Судебное решение. Теоретические проблемы. М., 1976. С. 31-42; Он же. Учение об иске (состав, виды). М., 1981. С. 11-39; Крашенинников Е.А. К теории права на иск. Ярославль, 1995. С. 36-58; Осокина Г.Л. Иск (теория и практика). М.: Городец, 2000. С. 81; Тузов Д. О. Иски, связанные с недействительностью сделок: Теоретический очерк. Томск: Пеленг, 1998. Установительное судебное решение лишь констатирует факт недействительности сделки, имевший место до и независимо от судебного процесса. Напротив, оспоримая сделка, которая до этого существовала как юридический факт и порождала обусловленные ею правовые последствия, в силу вынесения конститутивного (преобразовательного) судебного решения именно прекращает свое юридическое бытие, аннулируется. Такое решение уничтожает оспоримую сделку. Названные судебные акты для своей реализации не требуют исполнительного производства; последнее может иметь здесь место лишь в части распределения судебных расходов. Решение же о применеии реституции, напротив, предполагает необходимость его исполнения, без которого оно не достигает своей цели. Поэтому реституция производится только на основании иска и судебного решения о присуждении, именуемых иногда исполнительными. Посредством этих процессуальных инструментов и осуществляется охранительное притязание участника недействительной сделки о возврате переданного по такой сделке имущества. Конечно, чаще всего требования о признании сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности в виде реституции заявляются истцами одновременно и рассматриваются судом в рамках одного процесса. Однако это отнюдь не исключает возможности их самостоятельного предъявления и разрешения судом, равно как и необходимости четкого разграничения в пределах одного иска в качестве самостоятельных, хотя и взаимосвязанных исковых. Надо сказать, что данный вывод находит свое подтверждение и в практике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Например, в Президиум ВАС был принесен протест, в котором предлагалось прекратить производство по делу о признании сделки недействительной ввиду того, что уже имеется вступившее в законную силу решение суда об отказе в удовлетворении иска о применении последствий недействительности той же сделки, вынесенное по спору между теми же лицами. Президиум обоснованно признал протест в данной части не подлежащим удовлетворению, мотивировав это тем, что указанные исковые требования не являются тождественными Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.08.2000 № 3015/00 // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс». В двух других случаях Президиум отменил решение по иску о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности, в том числе в связи с тем, что суд первой инстанции ограничился рассмотрением только первого из заявленных истцом требований и оставил без внимания другое - о применении последствий недействительности сделки Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: от 23.08.2000 № 7464/99 // Вестник ВАС РФ. 2000. № П. С. 26-27; от 14.11.2000 № 5824/99 // Вестник ВАС РФ. 2001. № 1. С. 22-25.. Тем самым Президиум признал относительную самостоятельность данных исковых требований. К сожалению, в литературе требования о признании сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности зачастую смешиваются, что существенно затрудняет и решение вопроса о соотношении реституции владения с виндикацией. О. С. Иоффе, например, видел разницу между реституцией и виндикацией в том, что «возврат имущества, переданного по… недействительному договору, осуществляется вследствие признания договора недействительным, а не на основе особого виндикационного иска». Между тем признание сделки недействительной, как уже было отмечено, не тождественно судебному акту о возврате предоставленного по такой сделке имущества, поскольку не является решением о присуждении и не имеет исполнительной силы. Возврат имущества (реституция) осуществляется путем самостоятельного притязания (хотя, возможно, в одном процессе с требованием о признании сделки недействительной), материально-правовую природу которого и предстоит установить. Общепринято считать, что виндикационный иск является способом защиты права собственности или иного права титульного владения. Следовательно, обладателем активной легитимации (истцом) по данному иску может выступать любой субъект, имеющий правомочие владения вещью (собственник, субъект ограниченного вещного права, арендатор, хранитель и т. п.). Виндикационный иск, таким образом, представляет собой внедоговорное требование собственника (иного титульного владельца) о возврате имущества из чужого незаконного владения. Обладает ли теми же признаками реституционное притязание?Из содержания п. 2 ст. 167 ГК РФ прямо не следует, что возможность применения реституции в отношении сторон недействительной сделки каким-либо образом связана с вопросом о правах на переданное по такой сделке имущество. Г. Н. Амфитеатров отмечает, что обладателем активной легитимации по реституционному иску может быть и лицо, не являющееся собственником переданной по недействительной сделке вещи Амфитеатров Г. Н. Войнам вопросы виндикации//Учен. зап. ВИЮН. Вып. II I. M.: Гос-юриздат, 5945. С. 50-51. "" Скловский К. Защита владения, полученного по недействительной сделке // Хозяйство и право. 1998. № 12. С. 35.. Имущество возвращается сторонам недействительной сделки, только в силу того, что оно было ранее ими же передано, но никак не потому, что стороны имеют на него какое-либо право. С этой точки зрения соотношение виндикации и реституции можно было бы определить как соотношение петиторного и посессорного средств защиты. Первое основывается на субъективном праве, защищает право и требует доказывания права. Второе вытекает из факта владения вещью как такового, защищает это фактическое владение и не допускает не только доказывания, но даже и ссылок на право ни при обосновании иска, ни в возражениях против него. Такое толкование пункта 2 ст. 167 ГК РФ, обосновывающее возможность использования реституции не только собственником или иным титульным владельцем, но и лицом, никаких прав на переданную по недействительной сделке вещь не имеющим, не было воспринято судебно-арбитражной практикой. В этом отношении интерес представляют несколько дел, рассмотренных Президиумом. По одному из дел основанием для отмены судебного акта послужило то обстоятельство, что, принимая решение о возвращении в порядке реституции здания, переданного истцом ответчику по недействительной сделке, суд не установил, был ли истец собственником этого объекта Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.02.97 № 3527/96 // Вестник ВАС РФ. 1997.№5. С. 113.. Существующую тенденцию в практике рассмотрения арбитражными судами дел о реституции можно проиллюстрировать и другими примерами Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 21.10.93 № 24 // Вестник ВАС РФ. 1994. № 2. С. 35-37; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.04.97 № 5207/96 // Вестник ВАС РФ. 1997. № 7. С. 79-80. Кроме того, в упоминавшемся уже заключении НКС при ФАС СЗО от 18. 12. 98 № 3 прямо говорится, что «иски о применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества являются гражданско-правовыми средствамизащиты интересов собственника и титульных владельцев». Изложенная позиция арбитражных судовпредставляется совершенно правильной и должна быть отражена в руководящих разъяснениях высших судебных органов, имеющих общий характер. Понимание же реституции владения как посессорного средства защиты, основанное на буквальном толковании пункта 2 ст. 167 ГК РФ и допускающее возможность использования этого средства в интересах незаконного владельца, не только не соответствует смыслу гражданского законодательства, но и неприемлемо теоретически. Различие между реституцией владения и виндикацией иногда проводят по основаниям возникновения соответствующих притязаний. Если основанием виндикационного иска, писал Д. М. Генкин, является незаконное завладение имуществом, то «в случаях реституции по сделкам, являющимся недействительными, отношения между сторонами складываются иначе: здесь нет незаконного завладения имуществом, имущество перешло в силу сделки» ГёнкинД.М. Право собственности в СССР. - М.: Госюриздат, 1961. - С. 193, 202.. Говоря о «незаконном завладении» имуществом как отличительном признаке основания возникновения виндикационного притязания, Д. М. Генкин, по всей видимости, имел в виду, что собственник в этом случае утрачивает владение вещью помимо своей воли. Аналогичный подход к решению вопроса о соотношении реституции владения и виндикации можно встретить и в заключении ИКС при ФАС СЗО. Виндикационный иск, говорится в заключении, подлежит применению в случае, когда вещь находится непосредственно у лица, завладевшего ею путем противозаконных действий помимо воли собственника (титульного владельца), или у лица, к которому вещь поступила вследствие последующего ее отчуждения. Когда же вещь выбыла из владения собственника (титульного владельца) по недействительной сделке, для ее возврата, по мнению авторов заключения, должен применяться иск «из недействительности сделки», независимо от того, сохранилось ли у другой стороны спорное имущество. Если вещь сохранилась в натуре, интересы собственника (титульного владельца) будут защищены на основании п. 2 ст. 67 ГК РФ путем возврата вещи его контрагентом; если не сохранилась - путем возмещения ее стоимости. Таким образом, для отграничения реституции владения от виндикации здесь также использован критерий воли: если лицо само передало вещь по недействительной сделке (то есть утратило ее по собственной воле), то для истребования этой вещи применяется реституция, если же оно лишилось владения вопреки своему желанию, например, потеряло вещь или последняя была похищена, имущество под лежит возврату путем виндикационного иска. И только при условии, что имущество выбыло из владения собственника (титульного владельца) в результате недействительной сделки с пороком воли, в которой он выступал в качестве стороны, а затем было приобретено третьим лицом, истец, как указано в заключении, может обратиться или с иском «из недействительности сделки» к своему контрагенту, или с виндикационным иском к приобретателю вещи. Реституция владения, как и виндикация, требует судебного установления прав стороны недействительной сделки на истребуемое в ее пользу имущество. Иногда полагают, что в случае предъявления виндикационного иска не требуется решать вопрос о действительности или недействительности той сделки, на которой ответчик основывает свое владение. Поскольку виндикационный иск носит вещный характер, писал Г. Н. Амфитеатров, «истец должен доказать здесь не то, что чужое владение незаконно, а то, что он - собственник, то есть что утраченное им владение правомерно. Входить же в оценку той сделки, в результате которой спорная вещь оказалась в чужом владении, он не обязан. Сообразно этому ответчик должен доказать здесь не то, законна ли сделка. . . а то, является ли он добросовестным приобретателем…» Амфитеатров Г.Н. Иски собственников о возврате принадлежащего им имущества. М.:Юриздат, С. 11.. С такими подходами согласиться трудно. В виндикационном процессе истец должен доказать свое право собственности не только в прошлом, но и в настоящем. Поэтому, если ответчик по виндикационному иску ссылается в обоснование законности своего владения на сделку, по которой это владение было им получено, виндиканту неминуемо придется доказывать недействительность такой сделки. С другой стороны, если сделка, на основании которой вещь находится у ответчика, является действительной, последнему, вопреки мнению Г. Н. Амфитеатрова, вовсе незачем ссылаться на свою добросовестность, ибо его владение имеет законное основание - сделку. Иск о реституции точно так же, как и виндикационный, направлен на истребование имущества из чужого незаконного владения. Его особенность состоит лишь в том, что само незаконное владение всегда возникает здесь вследствие исполнения недействительной сделки. Иными словами, недействительность сделки необходимо входит в предмет доказывания по реституционному иску в качестве своеобразного «отрицательного факта», обосновывающего сохранение за истцом права собственности (иного права) на вещь, несмотря на отчуждение последней ответчику43. Итак, владение, полученное по недействительной сделке, является частным случаем незаконного (беститульного) владения, а в качестве основания как виндикационного, так и реституционного притязания следует рассматривать возникновение такого владения на стороне ответчика. Как было сказано ранее, реституция владения и виндикция имеют один и тот же объект: они направлены на защиту права собственности или иного права, в содержание которого входит правомочие владения вещью. При этом виндикационный иск традиционно считается вещным иском, ибо может быть обращен против всякого, у кого без законных оснований находится вещь. В этом абсолютном характере виндикции иногда также усматривают отличие от реституции владения. Ровный В.В. Эвикция: проблемы конкуренции исков и права собственности//Правоведение. 2000. № 5. С. 129-130; Игнатенко В.Н. Реализация обязательств из неосновательного обогащения//Правоведение. 2001. № 2. С. 92 Все изложенное позволяет прийти к следующему выводу. Реституция владения не имеет той специфики, которая могла бы стать достаточным основанием для отграничения этой меры от виндикции. Выделяясь лишь некоторой особенностью субъектного состава (ее субъектами являются стороны недействительной сделки), реституция владения по своей правовой природе есть не что иное, как разновидность виндикации, частный случай ее применения. B.C. Ем (см.: Гражданское право: Учеб.: В 2 т. Т. II. Полутом 2/Отв. Ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и дополн. М.: БЕК, 2000.С.459).Таким образом, положения о реституции не должны применяться изолированно, в отрыве от других норм ГК РФ. Подтверждением этому может служить достаточно известная проблема защиты лица, добросовестно приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя. Вопрос о том, следует ли при применении реституции учитывать добросовестность такого лица, одно время считался спорным. Дело в том, что добросовестный приобретатель в силу ст. 302 ГК РФ защищен, при наличии определенных условий, от виндикационного иска собственника. А следуя буквальному толкованию пункта 2. ст. 167 ГК РФ, для удовлетворения реституционного иска добросовестность приобретателя значения не имеет. Однако, Конституционный суд в своем постановлении № 6-П, постановил, что положения о последствиях недействительности сделки в части, касающейся обязанности каждой из сторон возвратить другой все полученное по сделке, поскольку данные положения не могут распространяться на добросовестного приобретателя, если это непосредственно не оговорено законом. Постановление Конституционного суда от 21 апреля 2003 г. N 6-П По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 ст.167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М.Мариничевой, А.В.Немировской, З.А.Скляновой.Итак, истребование имущества, поступившего в незаконное владение ответчика в результате недействительной сделки (реституция владения), представляет собой лишь частный случай виндикации, причем независимо от того, кому предъявляется иск -контрагенту по недействительной сделке или третьему лицу. Значение этого вывода отнюдь не ограничивается целями теоретической классификации исков. Легко заметить, что само отрицание отдельными авторами петиторного характера реституции, необходимости учета момента добросовестности при ее применении и т. д. стало возможным именно благодаря утвердившемуся в отечественной теории неверному представлению о реституции как о совершенно самостоятельном притязании, особом охранительном средстве, отличном от виндикации и иных мер защиты.

Фото с сайта bezformata.ru

Житель Орла решил продать свою иномарку и попросил знакомого подыскать покупателей. Однако приятель заключил сделку без его ведома, подделав подпись в договоре купли-продажи. По требованию собственника суд признал сделку недействительной и предписал вернуть все полученное. Но покупатель пожаловался в Верховный суд. По его мнению, речь шла о виндикации, а по ее правилам возвратить автомобиль сложнее. Значение имеет не обман посредника, а совсем другие обстоятельства, доказывал юрист приобретателя на заседании ВС.

Если друг оказался вдруг...

Житель Орла Денис Неверов* в 2012 году решил продать свой Mitsubishi Outlander, купленный в кредит в "МДМ Банке" под залог. Он получил в финучреждении паспорт транспортного средства для заключения договора купли-продажи. Затем обратился в посредническую фирму, но вскоре передумал и попросил подыскать покупателей своего знакомого Игоря Васильева*, для чего передал ему саму машину, ключи и документы на нее. Взамен тот составил расписку о получении 750 000 рублей.

Но Васильев оказался нечист на руку и тайно продал авто Андрею Уткину*, а тот, в свою очередь, - Семену Голубеву*. Узнав об этом в ГИБДД, Неверов добился возбуждения уголовного дела по факту мошенничества в крупном размере (ч. 3 ст. 159 УК), правда, в отношении неустановленного лица. Затем он подал иск к Голубеву в Советский райсуд Орла (дело № 2-2364/2015), требуя признать оба договора недействительными и вернуть ему автомобиль. В иске он указывал, что на сделку не соглашался, денег по ней не получал, договор купли-продажи с Уткиным не подписывал (что подтвердила почерковедческая экспертиза). "В силу ст. 301 ГК собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения", указал райсуд и признал оба договора ничтожными, а также применил двустороннюю реституцию. Апелляция засилила это решение, согласившись, что истец лишился автомобиля против своей воли.

"V" значит виндикация

Тогда Уткин, первый приобретатель, подал кассационную жалобу в Верховный суд (дело № 37-КГ16-10). Он просил отменить оба судебных акта и направить дело на пересмотр по ряду причин. Если Неверов не подписывал договора - это еще не значит, что сделка противозаконна, а возбуждение уголовного дела не доказывает отчуждения против воли собственника, указывал Уткин.

Он не был согласен с тем, что нижестоящие суды применили последствия недействительности сделки, на чем настаивал Неверов. По мнению Уткина, надо было следовать правилам о виндикации (это иск собственника об истребовании вещи из чужого незаконного владения). Согласно одной из норм, имущество можно потребовать у добросовестного приобретателя лишь в том случае, если владелец лишился его против своей воли (п. 1 ст. 302 Гражданского кодекса).

Истец же, напротив, явно был намерен продать автомобиль, доказывал на заседании ВС 16 августа представитель Уткина Александр Кацай: "Неверов забрал оригинал ПТС из банка с целью смены собственника, снял автомобиль с учета в ГИБДД, заключил договор с посреднической компанией. А главное, он передал знакомому ключи и документы для продажи машины, получив с него расписку". Однако суды не увидели во всех этих действиях волеизъявления на отчуждение автомобиля, подытожил Кацай.

Коллеги, нужны Ваши мнения по следующей ситуации.
Земельный участок передан Отцу в 1988 году (право не указано. Считаем, что на праве собственности в соответствии с земельным законодательством) сельскими властями для строительства жилого дома. В 2005 году Отец умирает, оставляя в наследство земельный участок и незавершенный строительством жилой дом Жене и Дочери. Открывается наследство, заводится наследственное дело, Жена отказывается в пользу Дочери от части наследства. Дочь принимает наследство. Получается, что у Дочери ½ доли в праве на земельный участок и незавершенку и у Жены тоже ½ доли в праве, как совместно нажитое имущество супругов. Жена и Дочь начинают собирать документы на недвижимость.
В апреле 2008 году Жена и Дочь узнают, что по заочному (!) решению районного суда от 2007 года за человеком по фамилии С. признано право собственности на земельный участок и незавершенный дом. В суде С. указал, что Отец еще в 2001 году продал ему недвижимое имущество по предварительному договору, что не является действительностью.
Жена и Дочь падают заявление на обжалование заочного решения и его отменяют.
Но оказалось, что С. уже продал недвижимость человеку по фамилии Л., который в свою очередь достроил дом и зарегистрировал все права на землю и жилой дом.
Жена и Дочь подают иск к Л. об истребовании имущества из чужого незаконного владения, указывая, 1) что в силу семейного и наследственного законодательства они являются собственниками земли и дома, 2) что имущество выбыло помимо их воли (на основании заочного решения), 3) что основания для регистрации права собственности у незаконного продавца (С.) отсутствуют (отменено заочное решение), 4) что Л. – добросовестный приобретатель, который не знал о такой подставе со стороны С., и просят вернуть имущество, прекратить права собственности за Л. и признать права собственности за ними.
Суд рассматривает дело и отказывает в удовлетворении (решение вынесено два дня назад, что там будет указано, я не знаю). В кулуарах судья пояснил, что надо было обращаться с иском о признании договора купли-продажи между С. и Л. недействительным, и всё было бы в пользу Жены и Дочери.
Решение районного суда конечно же будет обжаловано.
Одновременно подан иск о признании сделки недействительной и признании права собственности за Женой и Дочерью.
Уже сломал голову, стараясь найти ответ на вопрос, почему судья отказал в удовлетворении иска, ведь это классическая виндикация. Постановления Конституционного и Верховного Судов говорят о том, что при таких обстоятельствах необходимо обращаться только с виндикационным иском, а не признавать сделку недействительной.
Коллеги, какие мнения по данной ситуации?