Теория раскольникова - социальные и философские истоки теории и ее смысл. Теория Раскольникова в романе «Преступление и наказание

Недавно участвовал в школьной конференции. Тему уже точно не помню, к сожалению. Так как на самой конференции публику было маловато, решил залить сюда. Зря писал что-ли?

За несколько тысячелетий своего существования человечество успело накопить целый ряд самых различных теорий во всех отраслях жизни - отречение, альтруизм, брать от жизни все, полный эгоизм, рациональный эгоизм, сторонники Бога, сторонники технократии и имплантации. Этот список весьма и весьма велик, и нет смысла его продолжать. Но есть одна теория, которая получила широкое распространение - теория «Сверхчеловека», автором которой является Ницше. Она во многом интересна, ибо отражает многие аспекты человечества (фактическое неравенство, желание быть лучше всех и прочее). Данная теория по своей популярности и влиянию сравнима с марксизмом, теорией эволюции Дарвина. Но есть одно весомое «но», которое отличает творение Фридриха от других ему подобных - она толкуется очень по-разному людьми. Ницше дал лишь описание сверхчеловека и почему это неизбежно, но не дал и намека на то, как создать это существо.

Как известно, все хорошо, что в меру. Я бы изменил это выражение - «Все хорошо, что делает с умом и в меру». Именно ум на первом месте, а не мера, ведь без ума любая, даже самая хорошая, простая и миролюбивая теория станет навязчивой идеей, которая принесет в этот мир много зла и крови. Всю важность меры в своих идеях показал великий русский классик Ф.М. Достоевский - один их самых типичных выразителей тех начал, которые призваны стать основанием нашей своеобразной национальной нравственной философии. Он был искателем доброты Божией во всех людях, даже дурных и преступных. Миролюбие и кротость, любовь к идеальному и открытие образа Божия даже под покровом временной мерзости и позора - вот и идеал этого великого мыслителя, который был тончайшим психологом-художником. В своем романе «Преступление и наказание» Достоевский обращается к внутреннему миру человека. Главный герой, Родион Раскольников, создал свою теорию - все люди делятся на тварей дрожащих и на тварей, право имеющих. Откровенно говоря, данная теория лишь вариация деления людей на господствующий и рабский класс: у Гитлера это были Арии и «недочеловеки», например. Обе эти теории берут свое начало в творчестве Ницше - это понимание отдельными людьми теории о Сверхчеловеке. В своем романе Достоевский «развинчивает» теорию Родиона, доказываю ее несостоятельность. Это видно из душевных страданий Родиона после того, как он убил бабулек, ибо Достоевский очень тонко изобразил весь букет эмоций человека, совершившего преступление, но не будучи готовым за него отвечать - паранойя (бредовый сны, бессмысленные действия), срывы на родных без причины (ссоры с Дуней и матерью), накручивание себя, потеря сна и так далее. Таким образом, Родион создал теорию, под которую сам же и попадал в класс «тварей дрожащих», ведь сделать что-то могут многие, но далеко не все принять его на уровне сознания и ответить за последствия.

Однако, история знает пример куда более обоснованной теории - нацизм. Фактически, основоположником нацизма является Гитлер. Я не буду пересказывать смысл его теории, ибо ее и так все знают. Но почему она так популярна? Ответ также очень прост: когда человеку нечем возвысить себя и принизить ближнего своего, она начинает гордиться тем, что от него не зависит - в данном случае нацией и происхождением. Я ничего не имею против патриотизма, но если он основывается на любви к своей отчизне и уважении к другим. Если же человек считает себя лучше других лишь потому, что у него, по его же мнению, более лучшая нация и/или происхождение - он ущербен и глуп.

К моему величайшему сожалению, нацизм возрождается и мы наглядно видим это. Разумеется, он видоизменился, хотя суть та же, хоть и название изменилось - с нацизма на неонацизм. Занимательный факт: нацисты каждой страны искренне считают, что именно их нация самая лучшая. Повторяется то, что имело место быть всего 70 лет назад - ничтожный отрезок времени в истории. Самое забавное то, что прогресс технологий отнюдь не уменьшил популярность данной теории, а наоборот - подкрепил, дал второе дыхание. И хоть большая часть неонацистов - жалкие позеры, рано или поздно найдутся те, кто путем популистских лозунгов получит власть, как это сделал Гитлер.

Потому-то так важно понимать что добро, а что зло. Перечитывая Достоевского, вспоминать пророческий сон, в котором моровая язва уничтожала мир, вынуждая людей драться не известно за что… А ведь этот сон воплотился во Второй Мировой Войне - люди сражались во имя теории. Подобные теории лживы, ибо ведут к гибели души и тела. Как важно сегодня вспомнить великие слова Ф.М. Достоевского - «Ни одна, даже самая обоснованная и правдивая теория, не имеет права на существование, если за ней стоит хоть одна пролитая слеза ребенка» и как не менее важно понять гуманизм писателя и взять это с собой в дорогу жизни.

Будучи философом-гуманистом, Достоевский опровергает теорию о «Сверхчеловеке», а вместо нее ставит в центр нравственную чистоту души. В качестве подтверждения обратимся к образу. Сони Мармеладовой. Именно она является выразителем идей писателя. Истина есть добро, мыслимое человеческим умом; красота есть то же добро и та же истина, телесно воплощенная в живой конкретной форме. Да, она идет по «желтому билету», но все она несет в себе свет детской души. Это ее внутренняя красота спасает Раскольникова, поддерживает каторжников, спасает мир.

Муниципальное общеобразовательное учреждение школа №30

Немирова Елена

Ученица 11 «А»класса

Руководитель:

Назарова Н.В.

г.Мурманск,2005

I Введение

II. Основная часть

2.1 Уязвленная гордость Родиона Раскольникова

2.2 Система двойников

· Студент

· Лужин и Порфирий Петрович

· Соня Мармеладова

· Свидригайлов

2.3 Сны как форма психологического изображения

2.4 Кумир Раскольникова

2.5 Психологическая атмосфера в романе

IV Литература

I Введение

При ознакомлении с обширной литературой о Достоевском порой создается впечатление, что речь идет не об одном гениальном художнике, а о целом ряде философских сочинений различных авторов: Раскольникова, Мышкина, Верешова, Ставрогина, Ивана Карамазова, Великого инквизитора и других. Голос автора для одних исследователей сливается с голосами героев, для других является синтезом этих голосов, для третьих просто заглушается ими. Герой воспринимается как автор собственной идеологической концепции, а не как часть огромного художественного мира Достоевского. В этом уникальная особенность романов Достоевского, в этом состоит феномен его художественного метода.

Достоевский раскрывает сознание и характеры своих героев через изображение их драмы, в период наивысшего обострения внутренней борьбы. Формой внутреннего движения его героев является не эволюция, а непрерывные метания между рассудком и влечением чувства. Достоевского интересует не столько история Раскольникова, сколько его идея.

Главное в идеи Раскольникова – его идея. « кровь по совести», « теория преступления по совести» - вот самое главное в идеи Раскольникова, хотя только этой мыслью она не исчерпывается. Идея Раскольникова не представляет собой стройной мировоззренческой системы. Она противоречива. Понять, почему вполне хороший, благородный молодой человек, мечтающий о « всеобщем счастье», так наказан, трудно. Я и попыталась разобраться в особенностях романа Достоевского, чтобы понять, за что наказан герой.

Ф.М. Достоевский - величайший русский писатель, непревзойденный художник-реалист, анатом человеческой души, страстный поборник идей гуманизма и справедливости. "Гениальность Достоевского, - писал М. Горький, - неоспорима, по силе изобразительности его талант равен, может быть, только Шекспиру".Его романы отличаются пристальным интересом к интеллектуальной и психологической жизни героев, раскрытием сложного и противоречивого сознания человека. Роман Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание" - это произведение, посвященное истории того, как долго и трудно шла через страдания и ошибки мятущаяся человеческая душа к постижению истины.

Студент юридического факультета Родион Романович Раскольников занимается в университете «не жалея себя, и за это его уважали, но никто не любил. Был он очень беден и как-то надменно горд и необщителен; как будто что-то таил про себя». Гордость, властность, надменность, тщеславие, заносчивость, самолюбие главного героя «Преступления и наказания» отмечают в романе Порфий Петрович, Разумихин, Свидригайлов, Соня Мармеладова, сестра Дуня. Гордость настолько глубоко и органично велась в натуру Раскольникова, что он даже «заболел от уязвленной гордости’, когда в нем началось перерождение к другой, неориентированной гордостью, жизни.

Гордость ведет Раскольникова к отчуждению от людей. Он избегает встреч с ними, а при вынужденном общении ощущает «свое обычное неприятное и раздражительное чувство отвращения ко всякому чужому лицу, касавшемуся или хотевшему только прикоснуться к его личности. Он решительно ушел от всех, черепаха в свою скорлупу, и даже лицо служанки... возбуждало в нем желчь и конвульсии». Это отчуждение вырастает после убийства в ненависть и презрение к окружающим «Мрачное ощущение мучительного, бесконечного уединения и отчуждения вдруг сознательно сказалось в его душе... Это было какое-то бесконечное, почти физическое отвращение ко всему- встречавшемуся и окружающему, упорное, злобное, ненавистное. Ему гадки были все встречные, - гадки были их лица, походки, движения. Просто наплевал бы на кого-нибудь, укусил бы, кажется, если бы кто-нибудь с ним заговорил». Бросив в воду предложенные ему деньги, отказавшись от милостыни, от единящего людей, но уязвляющего гордость «закона любви», Раскольников словно захлопнул все выходы из своей скорлупы. «Ему показалось, что он как будто ножницами отрезал себя от всех и всего в эту минуту».

Усиление презрения к людям тесно взаимосвязано в душе Раскольникова с возрастанием его самомнения, «своей претензии». «Он, кажется, вообразил себе, - говорит о нем Свидригайлов, - что и он гениальный человек, - то есть был в том некоторое время уверен».

С высоты такого воображения люди кажутся ему пигмеями, вшами, дрожащими тварями, что неожиданно сближает следствия «закона Я» с результатами позитивистской методологии, для которой человек, как выражался герой «Записок из подполья», есть «усиленно сознающая мышь», другие следствия этого закона не позволяют Раскольникову напрочь отделиться от «вшей» и совсем не касаться их. Более того, они ему жизненно необходимы в, так сказать, подчеркнуто позитивистской «вшивости» (без учета их желаний, стремлений, идеалов и т.п.) для подтверждения собственной гордости, как материал и средство, в которых отражался бы его «гений».

Эти и подобные им следствия закона Я» отчетливо видны в выстраданной в одиночестве теории Раскольникова, согласно которой, по словам Свидригайлова, все окружающие разделяются «на материал и на особенных людей, для которых, по их высокому положению, закон не писан, а, напротив, которые сами сочиняют законы остальным людям, материалу-то, сору-то».

Характеризуя теорию Раскольникова, Порфирий Петрович замечает со своей стороны, что «сор» должен жить в абсолютном послушании законам, а их сочинители, только лишь в силу собственной необыкновенности и высокости своего положения, имеют право делать всякие преступления и лепить из покорного материала все, что им вздумается. В его характеристике вы делено безграничное своеволие как важный признак возлюбившего неравенство и самообожествляющегося индивида, связанный с умалением личности других людей и посягновением на их жизнь.

Раскольников считает совершенно верным поставленный Порфирием Петровичем в изложении его теории акцент, однако тут же пускается в ее оправдание, пытаясь дать ей более благородное обоснование. В уточнении Раскольникова «необыкновенный» человек имеет право разрешить своей совести проливать кровь «обыкновенных» единственно в том случае, если этого требует «исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества)». Именно идея и ее размер определяют, по его мнению, право «перешагнуть через кровь»: чем спасительнее и больше идея, тем неоспоримее право на увеличение объема кровопускания пигмеям.

В пример подобной идеи, не объясняя, однако, ее спасительности и качественного содержания ее размера, Раскольников приводит научные открытия. «По-моему, если бы Кеплеровы и Ньютоновы открытия, вследствие каких-нибудь комбинаций, никоим образом не могли бы стать известными людям иначе как с пожертвованием жизни одного, десяти, ста и так далее человек, мешавших бы этому открытию или ставших на пути как препятствие, то Ньютон имел бы право и даже был бы обязан... устранить этих десять или сто человек, чтобы сделать известными свои открытия человечеству».

В рассуждении Раскольникова спасительность научных открытий для человечества повисает в абстрактном, «может быть», зато в соответствии с «законом Я»‚ выделяется их «известность», возвышая самих творцов и логически предполагающая соразмерное идее кровопролитие.

Идя далее за перечислением «необыкновенных» людей в уточняющейся Раскольниковым теории, следя метаморфозами и степенью туманности их спасительных идей! требующих для своего воплощения далеко не туманных жертв, мы от предположительной логики переходим к истории и знакомим с «законодателями и учредителями человечества», - «Ликургами, Солонами, Магометами, Наполеонами и так далее».Суть их деятельности заключалась в замене старого закона новым, для чего они обходимых случаях не останавливались перед кровью. «Замечательно даже, что большая часть этих благодетелей и установителей человечества были особенно страшные кровопроливцы».

И опять-таки благодетельность «установителей человечества» никак не раскрывается не только с нравственной, но просто с содержательной стороны. Более того, она совершенно пропадает в формальной отвлеченности «нового закона», неопределенной способности «сказать что-нибудь новенькое» и в столь же неопределенном стремлении «разрушения настоящего во имя лучшего». Напротив, на фоне абстрактности и бессодержательности «нового слова» еще рельефнее вырисовывается кровавая реальность и конкретность самовозвышающейся личности, торжество «закона Я».

Взявшись облагородить свою теорию, Раскольников всем ходом мысли только разоблачает ее, смыкаясь в конечном итоге с оценкой Порфирия Петровича. При этом Достоевскому было важно показать этот теоретический ход мысли, маскирующий и осложняющий проявления «закона Я» и повторяющийся, как увидим дальше, в практических действиях Раскольникова. Туманность разсла спасительности идеи, якобы нужной всему человечеству, неопределенность «нового слова» являются своеобразной идейно-психологической ширмой, полагающей усыпить совесть, если она еще смеется, для стирания различий между добром и злом, что существенно необходимо для неограниченного возвышения эгоистической гордости в «законе Я».

Конкретность высокой нравственной задачи «новом слове», определенность желания стать немного получше, хоть на каплю благолепнее нарушало бы всю идейную связь: максимальное самоутверждение личности - безразличие в выборе средств для него - абстрактность выдвигаемых при этом целей. То есть подобная конкретность препятствовала бы смешению добра и зла в выборе средств для достижения нравственно содержательной цели и гасила бы эгоистическую гордость отделенного от целого индивида выстраивала бы социально-исторические отношения по «закону любви», который один, по мнению Достоевского, способен придать им в идеале подлинное, нравственное, величие.

Безнравственное же величие реального социально-исторического процесса, в котором сильнее действует «закон Я», заключается в торжестве силы и успеха стремящихся к господству «учредителей и законодателей человечества». На величии этого процесса, которое обратно пропорционально его нравственности, его благонравию и благоразумию, основана историческая сторона теории Раскольникова, играющая в ней ведущую «подстрекательскую» роль и раскрывающая двусмысленность некоторых исторических новаций.

Сны и видения стали одной из важнейших форм психологического изображения у Достоевского. Легко заметить при этом, что легких или хотя бы нейтральных по настроению снов у его героев не бывает: психологические страдания не только продолжаются во сне, а даже усиливаются, потому что в бессознательном состоянии свободнее проявляется тот ужас, который носят герои в душе.

Движение романа рельефно запечатлено, в частности, в снах Раскольникова, где естественно (и даже, так сказать, натуралистичен) более обобщенный рисунок и прямая символика. В этих снах предстают жестокие картины, соотнесенные с преступлением Раскольникова (в одном из них повторяется само преступление), и в то же время вы ступают массы людей, «все они». В первом сне, который Раскольников видит накануне преступления, толпа людей забивает «маленькую, тощую саврасую крестьянскую клячонку». Это именно картина некоей всеобщей жестокости мира - вся эта «толпа разодетых мещанок, баб, их мужей и всякого сброду», толпа, которой хозяин клячонки кричит: «Садись, все садись!... Всех довезу, садись!» Раскольников, который видит себя ребенком, «бросается с своими кулачонками», и эта сцена как бы обнажает бессмыслицу борьбы с жестокостью целого мира.

Во втором сне - уже после преступления -полицейский офицер зверски избивает квартирную хозяйку Раскольникова. Собирается толпа, « слышались голоса, восклицания, входили, стучали, хлопали дверями, сбегались». Эта сцена соотнесена с преступлением, и уже с тем наказанием, которое может обрушиться на Раскольникова. «Что это, свет перевернулся, что ли? - мелькает в его мозгу. «Стало быть, и к нему сейчас придут... И вот в бреду ему кажется, что «около него собирается много народу и хотят его взять и куда-то вынести, очень об нем спорят и ссорятся. То вдруг он один в комнате, все ушли и боятся его, и только изредка чуть-чуть отворяют дверь посмотреть на него, грозят ему, сговариваются о чем-то промеж себя, смеются и дразнят его».

Далее изображается сон, в котором Раскольников снова убивает хохочущую теперь над ним старуху, а «вся прихожая уже полна людей, двери на лестнице отворены настежь, и на площадке, на лестнице и туда вниз - все

люди, голова с головой, все смотрят...».

И,наконец, в эпилоге он, больной, видит кошмарный

сон о будущем мира. И сон этот затем своеобразно проецируется на то ощущение, которое испытывает Раскольников, когда, уже выздоровев, смотрит с высокого берега реки: «С дальнего другого берега доносилась песня. Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили другие люди, совсем непохожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его».

Но эти последние сцены романа только подчеркивают то, что воплощено во всей цельности повествования. Герой Достоевского постоянно обращен ко всей необъятной жизни человечества в ее прошлом, настоящем и будущем, он постоянно и непосредственно соотносит себя с ней, все время меряет себя ею.

«Попробуйте же бросьте взгляд на историю человечества, - отмечает один из героев Достоевского, - ну, что вы увидите? Величественно? Пожалуй, хоть и величественно... Пестро? Пожалуй, хоть и пестро... Однообразно? Ну, пожалуй, и однообразно: дерутся да дерутся, и теперь дерутся, и прежде дрались, и после дрались, - согласитесь, что это даже уж слишком однообразно. Одним словом, все можно сказать о всемирной истории, все, что только самому расстроенному воображению в голову может прийти Одного только нельзя сказать, - что благоразумно. На первом слове поперхнетесь.

Вечная рака, неблагоразумие мировой истории питаются гордостью и эгоизмом «необыкновенных» людей, жаждущих первенства и власти любой ценой и возбуждающих зависть и злобу у «обыкновенных», которые пытаются занять их место. К такому выводу приводит Раскольникова его теория, которую он постоянно углубляет и содержание «нового слова» в которой постепенно перестает играть даже чисто служебную роль. «И я теперь знаю, Соня, - обращается он к Мармеладовой, напрочь забыв о «новых законах» и «спасительных идеях», - что кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, тот у них и законодатель, а кто больше всех может посметь, тот и всех правее! Так доселе велось и так всегда будет! Только слепой не разглядит!»

«Правота» голой силы, смеющей «плюнуть на большее», обнаруживает в размышлениях Раскольникова истинные мотивы «нового слова» «учредителей и законодателей человечества» - сладострастную жажду господства, снимает маскировку с их «спасительных» идей. «О как я понимаю “пророка”, - входит в экстаз Родион Романович, ставя себя на место «плюющего на многое» властелина,- с саблей! на коне: велит аллах и повинуйся “дрожащая” тварь! Прав, прав пророк, когда ставит где-нибудь поперек улицы хор-р-рошую батарею и дует в правого и виноватого, не удостаивая даже и объясниться! Повинуйся, дрожащая тварь, и - не желай, - не твое это дело!..»

Величие самодовлеющей безнравственной власти законодателей истории, льющих кровь, «как шампанское», за что «венчают в Капитолии и называют потом благодетелем человечества особенно выпукло воплощалось для Достоевского в Наполеоне, в идеях и поступках которого, по мнению писателя, ничего не лежало из любви к человечеству. Фигура Наполеона чрезвычайно важна для понимания теории и поступков Раскольникова. Она для него главный и наиболее прочувствованный авторитет. Кумир поражает Родиона Романовича прежде всего способностью задушить в себе голос совести, пренебречь жизнями многих людей для карьеры, достижения всесильного могущества над миром. Такой человек, как я, - говорил Наполеон, - плюет на жизнь миллиона людей. Потому-то, в представлении Раскольникова, он и есть подлинный «необыкновенный человек»: «…настоящий властелин, кому все позволено, громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе и отделывается каламбуром в Вильне; и ему же, по смерти, ставят кумиры, а стало быть, и все разрешено. Нет, на этаких людях, видно, не тело, а бронза!»

Единство волевого стремления, характера и теории Раскольникова пробуждает в нем желание «забронзоветь», подражать карьере законодателей истории, для чего необходимо, по примеру Наполеона, убить в себе совесть и человечность, чтобы обрести способность убивать других людей. В своем чудовищном эксперименте он вознамерился удостоверить свои возможности стать безнравственным учредителем человечества, испытать себя Наполеоном (а тем самым и Наполеона, его карьеру - собой).

По мнению Свидригайлова, французский император увлек его именно тем, что он шагал через зло непреклонно, не задумываясь. Это мнение совпадает с самоанализом Раскольникова, объясняющего Соне: «…я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил... Ну, понятно теперь? Штука в том: я задал себе один раз такой вопрос: что если бы, например, на моем месте случился Наполеон и не было бы у него, чтобы карьеру начать, ни Тулона, ни Египта, ни перехода Монблан, а была бы вместо всех красивых и монументальных вещей просто-напросто одна какая-нибудь с старушонка, легистраторша, которую еще вдобавок надо убить, чтобы из сундука у ней деньги стащить (для карьеры - то, понимаешь?), ну, так решился ли он на это, если бы другого выхода не было? Не покоробился ли бы оттого, что уж слишком не монументально, и.,. грешно?» Ответ Раскольникова, предопределивший его решимость вполне однозначен. В такой гипотетической ситуации Наполеон не только бы не покоробился, но и не понял бы вопроса о монументальности и грехе: «И уж если только не было ему другой дороги, то задушил бы так, что и пикнуть бы не дал без всякой задумчивости... задушил... по примеру авторитета... И это точь-в-точь так и было!»

Прежде чем прийти к подлинному объяснению своего преступления, движимого предельными следствиями «закона Я», мысль Раскольникова пробегает по тому же маскирующему кругу обманных рассуждений, что и его теория. Как в теории эти реальные следствия прикрывались пустозвонным новаторством, так и ее осуществление Раскольниковым пытается, хотя и довольно робко, облагородить не менее пустозвонным служением всему человечеству, некоей благой целью. Вопрос об истинной цели Раскольникова для Достоевского чрезвычайно важен, поскольку правильное его понимание позволяет видеть за слоем верхностных мотивов личности сложные глубинные проявления «закона Я».

В чем же состоит главная цель Родиона Романовича и ее благость? Пытаясь выяснить это, Соня Мармеладова спрашивает у него: «Ты был голоден? Ты …чтобы матери помочь? Да?» - «Нет, Соня, нет, - бормотал он, отвернувшись и свесив голову, -не был я так голоден, я действительно хотел помочь матери, но... это не совсем верно...» А что же верно, если не физиологическая потребность и не любовь к ближнему руководили поступком Раскольникова?

В приведенной фразе, важной во многих отношениях для понимания переплетения неоднозначных мотивов преступления, содержится ряд противоречий, снимающих позолоту с его благородного объяснения и подводящих к главной причине. Пока же отметим уже встречавшуюся закономерность: внутренне бунтуя против позитивистского отношения к человеку, Раскольников в то же самое время оказывается неспособным оторваться от него, насквозь пропитан в своем мышлении его категориями и схемами, обнаруживая тем самым глубокое «избирательное сродство» между своеволием в «законе Я» и позитивистской методологией.

Служение человечеству он целиком понимает как урегулирование экономических связей между людьми, как перераспределение денег. Рассудочная экономика направляет и его арифметическую логику: жизнь смешной старушонки- ничто по отношению к обладаемым ею средствам, поэтому и овладение ими через ее убийство для возможных добрых дел должно загладиться «неизмеримою, сравнительною, пользой».Математический подход к добрым делам, их нравственная неопределенность тесно связаны с более глубокой, нежели служение человечеству, причиной преступления, для которой оно выполняет лишь служебную роль.

Обратимся вновь к подслушанной Раскольниковым фразе, где эта служебность выражена в незаметно-несоразмерном подчинении всего человечества высокопарному заявлению гордого Я («посвятить себя»). Такое подчинение становится все более явным по мере возрастания претензий Я и по мере усиления неопределенности общего дела, которая опять-таки необходима для более эффективной и не всегда осознанной борьбы с совестью, препятствующей происходящему в «законе Я» смещению добра и зла.

Действительно, каким может быть общее дело при полном презрении к человеку и неверии в его духовные возможности? Ведь на вопрос «у стены», художественно заданный автором «Братьев Карамазовых» великому инквизитору (как замечал Достоевский в письме к НА.Любимову, «вопрос ставится у стены: “Презираете вы человечество или уважаете, вы, будущие его спасители?”), Раскольников отвечает недвусмысленно: «Не переменятся люди и не переделать их никому, и труда не стоит тратить. Это их закон... Закон». Этим его убеждением и обусловлена неопределенность общего дела, которое вместе с выбранными им путями служения человечеству полностью дискредитируется, что способствует продвижению сознания к более фундаментальным целям преступления. «..Целый месяц, - смеется он над своим служением человечеству, - всеблагое провидение беспокоил, призывая в свидетели, что не для своей, дескать, плоти и похоти предпринимаю, а имею в виду великолепную и приятную цель, - ха-ха!»

Когда главные цели убийственного эксперимента Раскольникова становятся в его сознании яснее второстепенных, он возбуждается и входит в экстаз: «Свобода и власть, а главное власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!.. Вот цель! Помни это - говорит он Соне. В черновых записях Достоевского, связанных с образом Раскольникова, читаем: «В его образе выражается... мысль непомерной гордости, высокомерия и презрения к этому обществу. Его идея: взять во власть это общество... деспотизм - его черта... Он хочет властвовать - и не знает никаких средств. Поскорей взять власть и разбогатеть. Идея убийства и пришла ему готовая».

Обдумывая все глубже свое преступление, Раскольников понимает, что служение человечеству и общее дело - это сущий вздор. «Не для того я убил, - при знается он Соне, - чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества... Я просто убил; для себя убил, для себя одного: а там стал ли я бы чьим-нибудь благодетелем или всю жизнь, как паук, ловил бы всех в паутинку и на всех живые соки высасывал мне в ту минуту все равно должно было быть!.. И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я убил; не столько деньги нужны были, как другое... Я это все теперь знаю... мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею...»

Не те или иные конкретные формы господства интересовали Раскольникова прежде всего, а сама чистая возможность овладеть ими, стать потенциально «бронзовым» сверхчеловеком, так сказать, скупым рыцарем от власти, для чего необходимо совершить духовное самоубийство и задушить в себе совесть, способность сострадания и любви, которые наиболее эффективно атрофируются умалением и уничтожением других.

«Старуха была только болезнь, - движется его мысль от поверхностных объяснений к подлинной причине преступления, - я переступить поскорее хотел... я не человека убил, а принцип убил! Принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался.

Черт, как известно, советовал, правда, без особого успеха. Ивану Карамазову именно «отвыкнуть» от совести, чтобы стать «как боги». И Раскольников также не смог побороть до конца эту «привычку», врачующую эгоистическую гордость и препятствующую распространению ни эгоистических следствий «закона Я», что и предопределило его негодность в бессовестные «гении» мировой истории, оставив ему возможность для духовного возрождения к подлинной человечности.

Федор Михайлович Достоевский вошел в историю мировой литературы как писатель-философ. Практически в каждом произведении Достоевского мы погружаемся в мир « последних вопросов», сталкиваемся с настойчивыми попытками разрешить коренные загадки человеческого бытия, с напряженными идейно-нравственными поисками, В силу особенностей миросозерцания философская проблематика всегда была в центре внимания писателя, составляя содержательный стержень его романов.

Однако Достоевского интересовала не абстрактная философская истина, а та идейно-нравственная правда, которая пережита и лично выстрадана человеком; правда, обретенная им в итоге нелегкого пути проб и ошибок, заблуждений, сомнений, прозрений. Искание и постижение универсальной философской истины в процессе личностных идейно-нравственных поисков - основная проблематика произведений Достоевского, в том числе его романа «Преступление и наказание».

Личностный характер философской проблематики закономерно выдвинул на первый план вопрос о нравственной ответственности человека за все, что происходит в мире. Проблема добра и зла-центральная в романах Достоевского - решается писателем не отвлеченно, а применительно к конкретному человеку, в плане его личной причастности к тому и другому. Герои Достоевского, живущие в основном в нравственной атмосфере складывающегося в России буржуазного общества, крайне остро и болезненно воспринимают чужое горе и страдание, постоянно чувствуя, что боль других имеет к ним самое непосредственное отношение. Так, Раскольников ощущает личную ответственность не только за судьбу матери и сестры, но и за страдания семьи Мармеладовых, и за неизвестную ему девочку, и за те сотни жизней, которые «попадают в процент» и «уходят куда-то... к черту, должно быть», - в конечном счете, герой чувствует нравственную причастность ко всем людям, потребность найти корень зла и уничтожить его.

Раскрытие такой проблематики естественно вело к появлению в произведениях Достоевского глубокого психологизма. Своеобразие его психологического стиля во многом определялось и особым характером изображенных им героев. Как и у Толстого, герои у Достоевского разрешают проблемы, которые волнуют самого автора. Им свойственны, следовательно, исключительная философичность мышления, обостренная эмоциональная чуткость, неординарность внутреннего мира. Такие черты были необходимы для того, чтобы философская проблематика романа была поставлена и разрешена на авторитетном уровне.

Художественное внимание Достоевского распределяется между двумя задачами: во-первых, проанализировать сложные психологические состояния и процессы и, во-вторых, воссоздать в романе определенную психологическую атмосферу, а именно: атмосферу предельного психологического напряжения, часто страдания, душевной муки. Для выполнения второй задачи анализ уже не подходит - применяются иные средства психологизма. В первую очередь психологическая атмосфера создается путем подбора словесных определений, характеризующих дурное состояние героя. Эпитеты, обозначающие чувства, ощущения и их телесные выражения, указывают на крайнюю степень внутренней напряженности: «ужасно странно», «в страшной тоске», «чувство бесконечного отвращения», «безобразная, соблазнительная дерзость», «неожиданное ощущение какой-то едкой ненависти», «до муки заботливый взгляд», «мнительность его..- уже разрослась в одно мгновение в чудовищные размеры», «это страшно опасно» и пр. При этом Достоевский повторяет синонимичные или однопорядковые слова, постоянно сгущая атмосферу душевного страдания, нагнетая психологическое напряжение. В сцене второго разговора Раскольникова с Соней внутреннее состояние участников характеризуется таким словесным рядом: «ужас и страдание», «выстрадав столько», «впечатления, становившиеся невыносимыми», «страшно тревожило», «предчувствовал страшное мучение», «внезапное обессиление и страх», «мучительное сознание своего бессилия», «страдание выразилось в лице ее», «и так мучений довольно», «испугавшись», «вскричал раздражительно», «в мучительной нерешимости», «рассеянно и в тревоге», «с беспокойством», «с отвращением», «угрюмо»‚ « с страданием», « не выдержал и вдруг горько заплакала», « в мрачной тоске». Все эти обозначения однородных психологических примет сконцентрированы на двух с половиной страницах- плотность более чем достаточная, чтобы не только создать, но и предельно сгустить тяжелейшую психологическую атмосферу.

Еще одной своеобразной формой психологического изображения стало у Достоевского использованеи портретных деталей, причем и здесь, как всегда, он весьма оригинален. Если, по известному выражению, « глаза- это зеркало души», то у Достоевского таким зеркалом гораздо чаще становятся губы – их мимическое движение – улыбка, усмешка, причем каждый раз иная, соответствующая психологическому состоянию. В эпитетах, проясняющих внутренний смысл этой внешней детали, Достоевский просто неистощим: «подумал со странной улыб кой», «странно усмехаясь», «ядовито улыбнулся», «какое-то новое раздражительное нетерпение проглядывая в этой усмешке», «насмешливая улыбка искривила его губы», «холодно усмехнулся», «прибавил он с осторожною улыбкой», «скривив рот в улыбку», «задумчиво улыбнулся», «напряженно усмехнулся», «неловко усмехнулся», «с нахально вызывающей усмешкой», «горькая усмешка», «неопределенно улыбаясь», «скривя рот в двусмысленную улыбку», «язвительно улыбнулся», «язвительно и высокомерно улыбнулся», «слабо улыбнулась», «с жесткой усмешкой», «что то бессильное и недоконченное сказалось в его бледной улыбке», «с грустной улыбкой», «почти надменная улыбка выдавилась на губах его», «злобно усмехнулся», «улыбка его была уже кроткая и грустная», «странная улыбка искривила его лицо, жалкая, печальная, слабая улыбка, улыбка отчаяния», «безобразная, потерянная улыбка выдавилась на его устах»...

Трудно сказать, чему удивляешься больше: тому ли, какое разнообразнейшее содержание может выражать всего лишь одна портретная черта, или же тому, насколько нерадостны все эти улыбки, насколько не соответствуют естественному, первичному смыслу этого мимического движения.

Наконец, отметим еще одну оригинальную форму психологического изображения, которая получила широкое распространение у Достоевского. Как уже отмечалось, психологическая атмосфера в повествовании настолько сгущенна и напряженна, а внимание читателя к внутреннему миру героев настолько прочно, что это дает возможность писателю применять прием полного или частичного умолчания о душевном состоянии героя, - как, например, в следующем случае: «С минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними.. Какая-то идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятное с обеих сторон... Разумихин побледнел как мертвец».

Здесь даны лишь самые общие и неопределенные указания на содержание психологических процессов: несколько обычных для Достоевского в таких случаях неопределенных местоимений сконцентрированы в трех строчках. А между тем, несмотря на абстрактность и неопределенность психологических обозначений, эта сцена - одна из выразительнейших в романе. Достоевский не договаривает, умалчивает о самом главном - что «прошло между ними»:

то, что внезапно Разумихин понял, что Раскольников убийца, и Раскольников понял, что Разумихин это понял. Понять-то Разумихин понял, но не хочет он понимать этого, сознательно или подсознательно уходит от ясного понимания. Ну, а чтоб в это мгновение чувствовал Раскольников, - можно, очевидно, только догадываться. Прием умолчания применяется Достоевским именно в такие моменты, когда выявляются самые глубокие пласты психики и внутреннее состояние становится настолько противоречивым, сложным и смутным, что не поддается иным формам изображения. Умолчание намекает на неисчерпаемую душевную глубину, тем самым еще более усиливая психологическое напряжение.

Главные черты уникального психологического стиля Достоевского - предельная сосредоточенность на сложнейших, глубинных пластах внутреннего мира человека, умение захватить читателя изображением напряженнейших душевных состояний, художественное освоение «двух бездн» в душе человека.

"Преступление и наказание" - это идеологический роман, в котором сталкивается нечеловеческая теория с человеческими чувствами. Достоевский, великий знаток психологии людей, чуткий и внимательный художник, пытался разобраться в современной действительности, определить меру влияния на человека популярных в то время идей революционного переустройства жизни и индивидуалистических теорий. Вступая в полемику с демократами и социалистами, писатель стремился показать в своем романе, как заблуждение неокрепших умов приводит к убийству, пролитию крови, калеча и ломая молодые жизни.

Глубина философской мысли великого писателя не исчерпывается социально- нравственной коллизией, невозможностью разрешить « кровь по совести». Идея Раскольникова не была бы столь противоречивой, а ее крушение столь трагичным, если бы в основе этой идеи лежал лишь « комплекс Наполеона». Самое неразрешимое философское противоречие диалектики Раскольникова состоит в попытке совместить идею наполеона и идею миссии. Крушение идеи Раскольникова не только в несовместимости наполеоновского комплекса с гуманной и глубокой сущностью героя, которую ему дано осознать трагически ясно: « Ведь коле задавал себе вопрос, тварь ли я дражащая или право имею, стало быть уже не Наполеон». Но это еще не окончательное крушение идеи, а лишь признание, что он, Раскольников, не принадлежит к людям « право имеющим». Его нравственное возрождение может быть достигнуто лишь на пути постижения истинно христианского понимания жизни, прийти к которому много сложнее, чем осознать собственную слабость.

Идея – сила, формирующая человека, его характер…, определяющая его поведение не меньше, чем « психология и чем « среда». « высшими» людьми Достоевский считал людей идеи, только их он выбирает в качестве героев своих романов. « Сверхчеловек- это человек идеи,- говорил о них Достоевский.- Идея обхватывает его и владеет им, но имея то свойство, что владычествует в нем не столько в его голове, сколько воплощаясь в него, переходя в натуру, всегда со страданием и беспокойством, и уже поселившись в натуре, требует и незамедлительного приложения к делу». Для такого человека измениться в убеждениях значит тотчас же измениться и во всей своей жизни.

IV. Литература

1. М.С. Альтман

Достоевский по вехам имен

Издательство Саратовского университета Саратов 1975

2. М.Бахтин

Проблемы поэтики Достоевского

«Советская Россия» Москва 1979

3. С.В.Белов

Роман Ф.М.Достоевского « Преступление и наказание» комментарий

«Просвещение» Москва 1985

4. И.И.Гливенко

Раскольников и Достоевский

« Печать и революция» Москва 1926

5. Я.Б. Есин

Психологизм русской классической литературы

« Просвещение» Москва 1988

6. Ю.Ф. Карякин

Человек в человеке

« Вопросы литературы» Москва 1971

7. В.Я. Кирпотин

Разочарование и крушение Родиона Раскольникова

« Советский писатель» Москва 1970

8. В.Кожинов

«Художественная литература» Москва 1971

9. Н.Л. Крупинина

Журнал «Литература в школе»

Москва 2000

10. О.Н.Осмоловский

Достоевский и русский психологический роман

Кишинев 1981

11. Р.Н. Поддубная

Особенности художественной структуры романа « Преступление и наказание»

« Русская литература» Вологда 1970

12. Ю.И. Селезнев

В мире Достоевского

Москва 1980

13. К.И. Тюнькин

Бунт Родиона Раскольникова

« Художественная литература» Москва 1966

14. Н.Л. Федова

Преступление и наказание

«Эльбрус» Сыктывкар 1982

15. А.В.Чичерин

Преступление и наказание

« Русский язык в советской школе» Москва 1929

16. Журнал « Сто друзей»№48 2002

17. htrr://Dostoevsky.df.ru

Муниципальное общеобразовательное учреждение школа №30 Автор: Немирова Елена Ученица 11 «А»класса Руководитель: Назарова Н.В. г.Мурманск,2005 План I Введение II. Основная часть 2.1 Уязвленная гордость Родиона Рас

Учитесь и читайте. Читайте книги серьезные. Жизнь сделает остальное.

Идея сверхчеловека прошла через долгую человечества и плотно засела в сознании людей. Эта тема всегда являлась противоречивой, сложной для понимания. В связи с этим никогда не было и, по мнению многих исследователей, не будет единого представления и понятия о «сверхчеловеке». Начальное изображение сверхчеловека представлялось в виде полубогов и мифологических героев, в религиозных течениях – в виде Божьих посланников, например Иисус в христианстве, а также в виде святых, которые своими духовными действиями, подвигами, реализовывали себя . Совершенно иное звучание идеи сверхчеловека придал Фридрих Ницше.

Главным образом эта идея выражена в его сочинении «Так говорил Заратустра» . Именно в речах Заратустры была воплощена сущность учения о сверхчеловеке, а в лице самого героя автор хочет воплотить человека некого сверхчеловеческого типа . В сочинениях Ницше мы можем встретить две концепции сверхчеловека. Первая из них – биологическая, то есть теория Дарвина, согласно которой всё в мире развивается постепенно, с течением некоторого времени, и существование многих организмов на данный момент вырабатывалось длительным путём эволюции. Считается, что человек является высшей ступенью эволюционного процесса на данный момент, но должно произойти появление ещё более высшего вида, название которому будет homo supersapiens . Именно эта теория нашла своё воплощение в учении о сверхчеловеке Ницше.

Предполагается, что «сверхчеловек» будет находиться в таком отношении к человеку, как человек относится к обезьяне на данный момент. То есть будет превосходить его по всем параметрам, по психофизической организации. Однако, согласно теории Дарвина, требуется очень большой промежуток времени для развития видов. Следовательно, и развитие «сверхчеловека» будет происходить чрезвычайно медленным темпом. Именно это положение заставило Ницше видоизменить свою теорию .

Вторая концепция сверхчеловека нашла своё отражение в других сочинениях Ницше. Согласно ей, человек является биологическим концом развития. Следовательно «сверхчеловек» –это лишь наиболее совершенный тип человека . Данную теорию можно назвать культурно - исторической. Независимо от того, какую теорию Ницше рассматривать, «сверхчеловек» является продолжением человека в отношении более высокого уровня психики и физиологии и внутреннее содержание, которое вложено в его учение о сверхчеловеке, не меняет своего смысла. 1. Состояние верблюда: Согласно этой стадии человек находится под давлением «добрых нравов» современного общества, которые ложатся на его спину как тяжёлая ноша.

2. Состояние льва: Человек сбрасывается с себя тяжести в виде нравов и обретает свободу для создания совершенно новых ценностей. Данная стадия исчерпывается одним отрицанием. 3. Состояние ребёнка: Данная стадия является символом начала новой жизни. Это положительный момент, начало творчества. Им и заканчивается весь процесс реализации сверхчеловека . Следует отметить, что учение Ницше о сверхчеловеке всецело раскрывалось под влиянием чувства антагонизма – непримиримого противоречия – к окружающей среде, а теория его основывается на практической этике . Идея сверхчеловека находит своё отражение и в произведениях русских писателей. Одним из таких писателей является Ф. М. Достоевский.

Его творчество занимает особое место в культуре России. Он один из первых, кто выразил сущность нового подхода к человеку, в котором нашло отражение своеобразие культуры ХХ века . Его знаменитые произведения «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы» являются отражением идеи о сверхчеловеке. Автор предупреждает нас об опасности крайнего индивидуализма, когда человек ставит себя превыше остальных людей и норм морали, укоренившихся в данном обществе . Писатель показывает, до какой аморальности может дойти человек, намеренно отделившийся от целого общества. Раскольников является представителем западного «открытого общества», перемещённый в русское «традиционное общество», которое характеризуется существенной сплочённостью его индивидов. Подавление слабых, не способных к постоянно изменяющемуся миру людей является гарантией того, что выживут только сильные личности. Именно этот тезис отстаивает Раскольников.

Сильным натурам можно всё в отношении слабых. Следует заметить, что Раскольников называет старуху - процентщицу «жалкой вошью», так как убить то, что потеряло человеческий облик, убить намного легче. Раскольников со своей теорией был чужд русскому обществу, так как она не могла быть позитивно воспринята там, где помощь ближнему рассматривалась как должное . Происходит разрыв со старой христианской моралью, согласно которой всякая человеческая личность – главная ценность независимо от того, какое социальное положение в обществе она занимает. Однако по теории Раскольникова люди низшего сорта не достойны никакого сострадания.

Сверхчеловек волен поступать с ними так, как ему захочется, он не подчинён никаким моральным принципам, то есть становится «по ту сторону добра и зла». Но в конечном итоге Раскольников не оказывается на уровне этой идеи, Родиону так и не удалось изжить в себе остатки христианской этики сострадания. Явка с повинной доказывает, с его точки зрения, не то, что его теория не верна, а то, что он сам не принадлежит к числу великих людей, которые могут встать «по ту сторону добра и зла». Достоевский позиционировал христианство как религию «любви к ближнему».

Он проповедовал любовь взамен ненависти. Так в произведении «Братья Карамазовы» Иван Карамазов отталкивает от себя и Бога, он отказывается от христианского идеала сострадания, он желает видеть «нового» человека, своеобразную вершину эволюционного процесса. Таким образом, он не принимает одну из главных заповедей православной религии – сострадание к своему ближнему .

Делая вывод, необходимо отметить, что Ф. М. Достоевский в двух своих романах сформировал специфический образ сверхчеловека - человека будущего. Идеи сверхчеловека он противопоставляет идеал православной личности. Именно осознание кризиса модели христианского человека и образование личности, пришедшей на смену, так напугали писателя. В образе сверхчеловека явно проступают черты личности, ставшей «по ту сторону добра и зла».

Список использованной литературы

1. Беляев Д.А. Универсальность и национальная самобытность идеи сверхчеловека в творчестве Ф.М. Достоевского // Аналитика культурологии. Тамбов. 2012. № 24. С. 11 - 15. 2. Кренжолек О. С. Теория человекобога у Ф. М. Достоевского и Ф. Ницше // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета, №3, т. 1, 2009. 3. Евлампиев И. И. Достоевский и Ницше: на пути к новой метафизике человека // Вопросы философии, №2, 2002 4. Дудкин В. В. О влиянии Достоевского на Ницше // Достоевский и современность: тез. выст. на «Старорусских чтениях» Ч. 2, Новгород, 1991. 5. Беляев Д.А. Философско - поэтическая экспликация Üntermensch Ф. Ницше: к вопросу о реконструкции понимания // Философская антропология. М.: 2015. Т. 1. № 2. С. 69 - 84. 6. Беляев Д.А. В. Иванов о неорелигиозном прочтении ницшеанской идеи сверхчеловека // Гуманитаристика в условиях современной социокультурной трансформации: Материалы II Всероссийской научно - практической конференции. 26 - 27 апреля 2013 г. Липецк: ЛГПУ, 2013. С. 52 - 54. 7. Беляев Д.А. «Сверхчеловеческие» типажи в отечественной литературе XIX – начала XX века (на примере творчества И.С. Тургенева, Н.Г. Чернышевского и А.И. Куприна) // Фундаментальные исследования. 2013. № 10 - 7. С. 1626 - 1629. 8. Беляев Д.А. Футуризм и его связь с философско - эстетическими идеями Ф. Ницше // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов. 2008. №. 9 (65). С. 35 - 39. 9. Беляев Д.А. К вопросу о понимании идеи сверхчеловека в философии Ф. Ницше // Теория и практика общественного развития. 2012. № 4. С. 42 - 44. 10. Беляев Д.А. Имплицитное формирование идеи и образа сверхчеловека в ранней философии Ф. Ницше // Современные проблемы науки и образования. 2012. № 2. С.403. 11. Беляев Д.А. Сверхчеловеческая философия культуры Ф. Ницше // Общество знаний в XXI веке: Сборник статей молодых ученых / Под ред. Д.А. Аникина. Саратов: Издательский центр «Наука», 2010. С. 143 - 149. 12. Беляев Д.А. Философское определение сверхчеловека // Известия Саратовского государственного университета. Новая серия. Серия: Философия. Психология. Педагогика. 2014. № 3 - 1. С. 9 - 13. 13. Беляев Д.А., Синицына У.П. Л.Н. Толстой в контексте русской ницшеаны: критика «философии озверения» и «сверхчеловеческого эстетизма» // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов. 2015. № 11 - 2 (61). С. 46 - 49.

Раскольников, чуть ли не нищий, задавленный жизнью, обиженный на Бога, начинает искать жизненную правду. Сначала в виде увлечения, он задумывается о социальном положении людей, о сословиях. Затем его терзает вопрос о человеческой натуре. Роман начинается непосредственно с подготовки к преступлению. Студент словно одержим злым демоном. Он не верит в успех дела. Ведь для него это несерьезно, а так, забава. Может ли он, переполненный добра, совершить, вернее, попробовать… убить процентщицу? Нет, конечно же нет! Это же просто вздор! Но Раскольников, видимо подсознательно, хочет проверить свою теорию, где говорится о людях, которые имеют право переступать через закон во имя прогресса. Проверить на деле. Хочет действовать. Жаждет конкретного. Но всерьез не решается. Но это пока... Вот тут возникает вопрос: что за эта теория, по которой, отдельные люди могут даже и убить ради других? Считаем уместным привести отрывок из романа, объясняющая суть этого утверждения студентом: «… Раскольников усмехнулся опять. Он разом понял, в чем дело и на что его хотят натолкнуть; он помнил свою статью. Он решился принять вызов.

Это не совсем так у меня, -- начал он просто и скромно. -- Впрочем, признаюсь, вы почти верно ее изложили, даже, если хотите, и совершенно верно… (Ему точно приятно было согласиться, что совершенно верно.) Разница единственно в том, что я вовсе не настаиваю, чтобы необыкновенные люди непременно должны и обязаны были творить всегда всякие бесчинства, как вы говорите. Мне кажется даже, что такую статью и в печать бы не пропустили. Я просто-запросто намекнул, что «необыкновенный» человек имеет право… то есть не официальное право, а сам имеет право разрешить своей совести перешагнуть… через иные препятствия, и единственно в том только случае, если исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества) того потребует. Вы изволите говорить, что статья моя неясна; я готов ее вам разъяснить, по возможности. Я, может быть, не ошибусь, предполагая, что вам, кажется, того и хочется; извольте-с.

По-моему, если бы Кеплеровы и Ньютоновы открытия вследствие каких-нибудь комбинаций никоим образом не могли бы стать известными людям иначе как с пожертвованием жизни одного, десяти, ста и так далее человек, мешавших бы этому открытию или ставших бы на пути как препятствие, то Ньютон имел бы право, и даже был бы обязан… устранить этих десять или сто человек, чтобы сделать известными свои открытия всему человечеству. Из этого, впрочем, вовсе не следует, чтобы Ньютон имел право убивать кого вздумается, встречных и поперечных, или воровать каждый день на базаре. Далее, помнится мне, я развиваю в моей статье, что все… ну, например, хоть законодатели и установители человечества, начиная с древнейших, продолжая Ликургами, Солонами, Магометами, Наполеонами, и так далее, все до единого были преступники, уже тем одним, что, давая новый закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый обществом и от отцов перешедший, и, уж конечно, не останавливались и перед кровью, если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за древний закон) могла им помочь. Замечательно даже, что большая часть этих благодетелей и установителей человечества были особенно страшные кровопроливцы. Одним словом, я вывожу, что и все, не то что великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие люди, то есть чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое, должны, по природе своей, быть непременно преступниками, -- более или менее, разумеется. Иначе трудно им выйти из колеи, а оставаться в колее они, конечно, не могут согласиться, опять-таки по природе своей, а по-моему, так даже и обязаны не соглашаться.

Одним словом, вы видите, что до сих пор тут нет ничего особенно нового. Это тысячу раз было напечатано и прочитано. Что же касается до моего деления людей на обыкновенных и необыкновенный, то я согласен, что оно несколько произвольно, но ведь я же на точных цифрах и не настаиваю. Я только в главную мысль мою верю. Она именно состоит в том, что люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово. Подразделения тут, разумеется, бесконечные, но отличительные черты обоих разрядов довольно резкие: первый разряд, то есть материал, говоря вообще, люди по натуре своей консервативные, чинные, живут в послушании и любят быть послушными. По-моему, они и обязаны быть послушными, потому что это их назначение, и тут решительно нет ничего для них унизительного. Второй разряд, все преступают закон, разрушители, или склонны к тому, судя по способностям. Преступления этих людей, разумеется, относительны и многоразличны; большею частию они требуют, в весьма разнообразных заявлениях, разрушения настоящего во имя лучшего. Но если ему надо, для своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может, по-моему, дать себе разрешение перешагнуть через кровь, -- смотря, впрочем, по идее и по размерам ее, -- это заметьте. В этом только смысле я и говорю с моей статье об их праве на преступление.

(Вы припомните, у нас ведь с юридического вопроса началось.) Впрочем, тревожиться много нечего: масса никогда почти не признает за ними этого права, казнит их и вешает (более или менее) и тем, совершенно справедливо, исполняет консервативное свое назначение, с тем, однако ж, что в следующих поколениях эта же масса ставит казненных на пьедестал и им поклоняется (более или менее). Первый разряд всегда -- господин настоящего, второй разряд -- господин будущего. Первые сохраняют мир и приумножают его численно; вторые двигают мир и ведут его к цели. И те, и другие имеют совершенно одинаковое право существовать. Одним словом, у меня все равносильное право имеют, и -- vive la guerre eternelle, -- до Нового Иерусалима, разумеется...».

Какой вывод можно сделать из этой теории? Научна ли она? Логична ли? Если говорить конкретно, Раскольников еще ни разу не произнес здесь слово «сверхчеловек». Но он это подразумевает. На первый взгляд, утверждения последовательны, логичны, обоснованы историей и, следовательно, теория в научном отношении имеет право быть состоятельной и серьезной. Но это только на первый, поверхностный и легкомысленный взгляд. Теория логична для абстрагирования. Она выглядит рациональной… Но теория есть теория, а не практика!!! В ней есть только и только рационализм. Но применима ли она на практике? Вернее для жизни, где кроме рационального, есть еще место и для иррационального? Родион Романович в душе понимает жестокость своих мыслей. А хотя именно своих ли? Как же так получилось, что он решился убить топором Алену Ивановну, старуху-процентщицу? Какие конкретные причины побуди его, что стало последней каплей? Постараемся конкретно разобраться. По нашему мнению, дело начинает принимать серьезные обороты когда студента отчисляют из юридического университета после третьего курса. Ему нечем было платить за квартиру своей хозяйке и Родион Романович задолжал ей. Комната была мрачной, тесноватой. Раскольникову почти нечего было есть. Конечно, за редким исключением, когда Настасья, уборщица в доме, жалея юношу, приносила суп и чай. Воздух был «спертый», т.е. было душно. А вдобавок, Раскольников был «мономан», т.е. человеком замкнутым. Когда он видел своих знакомых на улице или где-нибудь еще, старался не замечать их, делать вид, будто не узнает их. Переходил на другую сторону улицы. Проще говоря, был весьма застенчивым и обладал комплексами. Также считал себя «умнее всех». Но это, если можно так сказать, только предпосылки, это только слова, а они еще «не дело», по Раскольникову. И вот, терзаемый своей теорией, измученный «средой» и своей натурой, он тянется к людям, жаждет общения, бессознательно хочет понять их и идет в бар. Родион Романович заказывает себе кружку пива. На те деньги, что получил от старухи-процентщицы. Ему не нравится пьяные, которые кричат, поют свои песни. Но поход в бар - одно из важных моментов в романе. Там студент встречается с бывшим чиновником, титулярным советником Мармеладовым. Он (отставной чиновник) изрядно выпил. На выпивку дала его дочь Соня. В Раскольникове он видит «человека образованного, прошедшего ученую часть». Мармеладов точно угадывает (по своему жизненному опыту) в юноше отставного студента. Рассказывает ему о своей жизни, о жене, о дочери. Как супруга согласилась выйти за него от безысходности. Несмотря на свое « благородное происхождение». У нее есть трое детей от первого брака. Но первый муж умер. Мармеладов пожалел ее и предложил выйти за него замуж. А ей « некуда больше было идти». Для Раскольникова эта встреча затем покажется чуть ли не пророческой (видно, после убийства или на каторге). Далее не можем не упомянуть о письме матери Родиона Романовича - Пульхерии Александровны. Она рассказывает о том, что Дуня, сестра Родиона, целый месяц была вынуждена не выходить из дома.

Причиной этому был слух, распущенный Марфой Петровной Свидригайловой. Она обвиняла Дунечку в том, что она, будто бы пыталась соблазнить ее мужа, Свидригайлова. Но помещик признается жене, что это он пытался соблазнить гувернантку Дуню. В доказательство предъявил письмо Авдотьи, где она укоряла помещика. Честь сестры Раскольникова была спасена. Но далее Марфа Петровна сватает свою бывшую гувернантку за своего брата, Петр Петровича Лужина. Лужин - адвокат, деловой человек. По его мнению, лучше взять бедную жену, спасая от нищеты.

И это хорошо, что Авдотья без приданого, потому что она будет всю жизнь служить мужу, чтить его. Далее Пульхерия Александровна извещает сына о том, что она сможет отправить тридцать рублей... Раскольников в бешенстве. Хотя ее сестра и согласилась выйти за Лужина, Родион подозревает что-то неладное. Он решает, что сестра жертвует собой ради него, своего брата. Бывший студент решился было отговорить сестру и маму от этого неравного брака: ведь Лужину же пятьдесят лет! Раскольников мысленно упрекает маму: за первенца готова пожертвовать дочерью. Также сравнивает Дуню с дочерью Мармеладова, которая пошла по «желтому билету» и ради близких торгует собой. Одним словом, письмо матери стало последней каплей для чаши терпения Родиона Романовича. Ему надо было что-то предпринять. Стало необходимым «действовать». Нужно было покончить с «болтовней», спасти честь сестры, избавить маму от нищеты и,в конце концов, поправить свое материальное положение и просто проверить теорию на практике! Может и свою, а может и другого человека, вернее студента…Перед совершением убийства, Раскольников видит бредовый сон о лошади, которую забили кнутами, палками и ломом прямо у них на глазах с отцом. Он до последнего не верит в возможность совершения своей «пробы».

Гуляя по улице, студент видит пятнадцатилетнюю, на вид, девушку. Замечает ее преследователя. Пытается «вырвать девушку из лап этого похотливого господина». Но не выходит. Далее чисто случайно узнает о том, что в седьмом часу вечера, Алена Ивановна будет совсем одна! Т.к. ее сводная сестра, Лизавета уйдет по своим делам.

Раскольников идет к квартире. Делает нужные приготовления: пришивает петлю к плащу для топора, ищет, где этот инструмент. Боится хозяйки, Настасьи. Но топора нет. Значит его замыслу конец. Но вдруг отыскивает другой, принадлежащий дворнику. Также берет «заклад», деревянную папиросочницу, привязав к ней металлическую пластику «для весу». Этим предметом он отвлечет внимание старухи.

Уже настает седьмой час и юноша отправляется к Алене Ивановне. По дороге он размышляет о проектах, которые могут быть полезными для Петербурга, о каторжниках. Дойдя до квартиры, Родион Романович замечает маляров. Его, конечно, никто не заметил. Но им овладевает беспокойство. Сердце стучало сильней и сильней. Он хитростью заставляет процентщицу открыть дверь. Старуха боится его, что-то подозревает. Раскольников отвечает ее «закладом». Но сам в нерешительности. Крик его кредиторши заставляет Раскольникова обрушить на голову женщина смертельный удар топора. Именно крик, по нашему мнению, разбудил психосоматику бывшего студента, т.е. окончательное действие. И вот, кредиторша мертва. Юноша с огромными усилиями находит ключи, отпирает комод, укладку. Берет деньги, ценности, украшения. Какая - то рассеянность завладело его душой. Но вдруг послышались шаги, легкий крик. Раскольников выбежал в комнату, где лежал труп старухи. Он пожалел, что не запер дверь. Юноша увидел сестру Алены Ивановны, Лизавету. Та перепугана так, что даже не может кричать. До того она была забитой! Ей не пришло в голову защитить себя. Раскольников снова замахивается топором и убивает Лизавету.

Юноша не рассчитывал стать двойным убийцей. Ему удается незаметно убежать с места преступления. Но преступником который раз овладевает страх. Он боится всего на свете. Ему кажется, что вот-вот нагрянет полиция, устроит обыск в комнате, найдут ценности, а его арестуют. На следующий день Раскольникова вызывают по повестке в полицию. Для чего? Может быть, они уже догадались? Или хотят устроить обыск пока подозреваемого нет в каморке? Все эти вопросы не давали ему покоя. У него возникает желание признаться, встать на колени и раскаяться в содеянном. Но оказывается, студента вызвали из-за долгов по квартире. Хозяйка пожаловалась. Как будто сняли камень с души. Ему вдруг показалось все нелепым, смешным. Все эти амбиции людей мелочью в жизни. Он успевает сделать замечание одному офицеру, чтобы тот не курил при даме. Последний уязвлен. Свое негодование начинает вымещать на немке, Луизе Ивановне. Раскольникову хочется хохотать. Между тем письмоводитель сообщает студенту размер дога: сто пятнадцать рублей. Раскольников оправдывает себя. Но потом, услышав про вчерашнее убийство двух женщин, падает в обморок. Пару дней лежит дома в бреду. Родион Романович успел спрятать украденное на стройке под камнем. Ухаживающие за ним ничего не подозревают. Когда юноша приходит в себя, его принимают за помешанного. Это кажется ему выгодным.

Ведь, ссылаясь на сумасшествие, можно отвезти от себя все подозрения. Но все же его терзает совесть. Он боится признаться. Уже давно началось духовное наказание за совершенное уже преступление. Родион Романович интуитивно чувствует несостоятельность теории «сверхчеловека». Но сознательно, логически не хочет этого признавать. Он понимает, что не стал сверхличностью, не имел права убивать «по совести». По теории, юноша принадлежит к категории «обычных» людей, ко «второсортным». Далее судьба сводит Раскольникова с Лужиным. Этот человек излагает свою «экономическую» теорию. По этой теории для начала нужно полюбить прежде всех себя, а потом уже других. Точно себя в зеркале увидел Родион Романович . Он догадывается о всей сути теории. Если так подумать, то всех можно даже резать. Но Лужин не хочет этого понимать. Этот психологический «двойник» обречен на размолвку с Авдотьей Романовной. На осуждение за клевету на Соню Мармеладову. От клеветы адвоката Софью спасает сам Родион Романович. Раскольников после этого признается блуднице о содеянном. Ему будто бы стало легче. Но ненадолго. Все это подслушал Свидригайлов. Он помогает похоронить мачеху Софьи Катерину Ивановну. Дает деньги на устройство малолетних детей Мармеладовых в приют для сирот. Свидригайлов, второй «двойник» Раскольникова, говорит юноше, что они одного «поля ягоды». Помещик сообщает об убийстве своей жены Марфы Петровны. Раскольников осуждает его. Тот усмехается. Далее Свидригайлов предлагает послать к черту все теории и просто жить. Он, конечно, поможет Раскольникову уехать в Америку. А еще сообщает, мол, у него есть невеста. Родион Романович не верит собеседнику. Подозревает, что у этого господина есть дурные намерения к Дуне. И, действительно, вдовец встречается с Авдотьей Романовной. Рассказывает о преступлении ее брата. Обещает помочь студенту избежать наказания. Взамен просит ее любви. Девушка отказывает ему и даже угрожает револьвером. Оружие дает осечку. Но Свидригайлов отпускает свою бывшую гувернантку. Затем этот господин встречается с невестой, дает ей пятнадцать тысяч рублей. Далее идет находит ночлег. Его мучают кошмары. Словно добрая половина души терзает его. Самый страшный сон - это про пятилетнюю девочку. Ему мерещится, что она пьяна, что зовет его к интимной близости. Его ум не может понять такого, душа протестует против подобного явления. В конце концов, помещик сводит счеты с жизнью на мосту. Таким образом гибнет второй двойник Раскольникова. По сути, первый гибнет духовно (двойник), второй - физически. Итак, главный герой не хочет уезжать за границу. Не приемлет «экономическую» теорию Лужина, не решается свести счеты (как Свидригайлов) с жизнью. Он презирает себя за трусость. Словно в помешательстве, следует совету Сони, уговорам Порфирия Петровича (следователя) пойти с повинной, т.е. донести на себя же! И идет в контору давать показания. Ему дают восемь лет каторги. Через девять месяцев умирает его мать. За Раскольниковым идет Соня Мармеладова. Девять месяцев служит символом рождения нового человека. Просторы Сибири для Родиона Романовича представляют как местом, где разворачиваются события из библии. Его подбросило к ногам Софьи. А злосчастная теория потерпело крушение в сознании Раскольникова. Интуитивно он понял, что она гибельна. Если люди последуют ей, то не избежать катастрофы. Гений Достоевского предвидел несостоятельность этой идеи сверхлюдей, человекобожества. И действительно, как потом доказала история, увлечение ею немцами и даже отчасти русскими привело ко второй мировой войне. Предчувствия автора поистине оказались пророческими. Но редко кто понимал Достоевского. Многие критики стремились поучать его, вместо того, чтобы самим у него поучиться!

Ф.М. Достоевский - величайший русский писатель, страстный поборник идей гуманизма и справедливости. М. Горький писал: «Гениальность Достоевского неоспорима, по силе изобретательности его талант равен, может быть, только Шекспиру».
Роман Ф.М Достоевского «Преступление и наказание» - это произведение, посвященное истории того, как долго и трудно шла через страдания и ошибки душа к постижению истины.
Для Достоевского, человека глубоко религиозного, смысл человеческой жизни заключается в постижении христианских идеалов любви к ближнему.
Если рассмотреть преступление Раскольникова с этой точки зрения, то можно понять, что Достоевский выделяет в нем, в первую очередь, факт преступления нравственных законов, а не юридических. Родион Раскольников - человек, по христианским понятиям являющийся глубоко грешным. Имеется в виду не грех убийства, а гордыня, нелюбовь к людям, мысль о том, что все - «твари дрожащие», а он, возможно, «право имеющий».
«Право имеющие» используют другие средства для достижения своих целей.
Грех убийства, по Достоевскому, вторичен. Преступление Раскольникова - это игнорирование христианских заповедей. Следовательно, в глазах Достоевского, Раскольников совершает первое главное преступление - перед Богом, второе - убийство - перед людьми.
На страницах романа автор подробно исследует теорию Раскольникова, которая привела его в жизненный тупик.
Теория эта стара, как мир. Взаимосвязь между целью и средствами, которые могут быть употреблены для достижения этой цели, исследовались давно. Еще Ницше придумал лозунг: «Цель оправдывает средства». Именно это высказывание и является основным аргументом в теории Раскольникова. Испытывая опреде-, ленные материальные сложности, он решает убить старуху Алену Ивановну, ограбить и получить средства для достижения своих целей. При этом он постоянно мучается одним вопросом: имеет ли он право на преступление юридических законов? Согласно его теории, он имеет право перешагнуть через иные препятствия, чем
исполнение его идеи («спасительной, может быть, для человечества») того требует.
Итак, «обыкновенный» или «необыкновенный» человек Раскольников? Этот вопрос его волнует более старухиных денег.
Естественно, что Достоевский не согласен с философией Рас- кольникова. Автор заставляет и его самого в ней разубедиться. Можно сказать, что сюжет романа имеет зеркальный характер: сначала преступление христианских заповедей, потом убийство, затем истинное раскаяние, очищение, воскрешение для новой жизни.
В итоге Раскольников смог постичь ошибочность собственной теории и возродиться к новой жизни. Так же, как сам Достоевский обрел свою истину через страдание; необходимость страдания на пути постижения смысла жизни, обретения счастья - это и есть философия Достоевского. Достоевский, веря в искупительную, очищающую силу страдания, раз за разом в каждом произведении вместе со своими героями переживает его. Проводником философии Достоевского в романе «Преступление и наказание» является Соня Мармеладова, вся жизнь которой - самопожертвование. Силой любви и способностью терпеть любые муки она возвышает Раскольникова до себя, помогает ему воскреснуть.
Философские вопросы, над решением которых мучился Родион Раскольников, занимали умы многих людей. Ницше создал теорию «суперчеловека», которому все позволено. Мне кажется, что именно она послужила основой для создания фашистской идеологии, которая принесла неисчислимые бедствия всему человечеству.
Поэтому гуманистическая позиция Достоевского, хотя и скованная рамками религиозных воззрений автора, имеет огромное значение.
Достоевский показал внутренний духовный конфликт: рационалистическое отношение к жизни («теория о сверхчеловеке») вступает в противоречие с нравственным чувством, с духовным «я». Для того чтобы остаться человеком среди людей, необходимо, чтобы победило духовное «я» человека.